Сквозь глаз он видел колдуна – его несли на носилках позади дракона. Колдун был щуплый, лысый, одетый в просторные облачения из бархата и китайского шелка. Он сидел, скрестив ноги.
И еще Хивел видел Генри Тидира в золотом доспехе с красным эмалевым драконом. Тидир шел под брюхом дракона к передним ногам.
Между армиями уже оставались последние сотни ярдов.
Артиллеристы на холме поднесли фитили к запальным отверстиям. Поднялся дым, прокатился грохот. Хивел ощутил первые содрогания в узоре событий, первый тяжелый рывок у себя в сердце.
–Смотрите!– крикнул один из пушкарей.
Огромное круглое ядро из пушки-серпантины летело на удивление медленно, так что его полет можно было следить глазами. Другие ядра меняли траекторию, взлетали вверх.
Дракон вдохнул их и выплюнул обратно.
Одна из пушек Норфолка взорвалась. Канонир с воплем покатился по склону.
Грегор поправил очки, силясь рассчитать кинетическую энергию, необходимую для этого фокуса.
Артиллеристы перезаряжали пушки. Грегор ими не командовал, так что его слово веса не имело.
Ричард сказал:
–Отчего он не покажется? Он же меня наверняка видит! Поднимите знамя выше!
Когда рассеялся пороховой дым, Дими различил византийских наемников на левом фланге Тидира. Центурия копейщиков; сто всадников, при каждом два пехотинца для поддержки. Их в болото на противоположном фланге не загонишь. Но если они поскачут в атаку вверх по склону…
Тогда они все погибнут. Негоже таким славным воинам пасть жертвой адских машин, сооруженных бескровным змеем.
Передовой отряд Тидира под знаменами графа Оксфорда двинулся в атаку на западную оконечность холма. Пушки громыхнули, воину в первом ряду снесло голову, но остальные ядра угодили в драконью пасть и были выплюнуты обратно. Полетели комья взрытой земли, еще две серпантины сбило с лафетов.
–Отступаем!– крикнул старший артиллерист.– С орудиями, организованно, чтоб вам пусто было!
Пушкари ухватили орудия за ремни и потянули назад. Пикинеры и аркебузиры Норфолка расступились, давая им проход.
Грегор, не обращая ни на кого внимания, прошел к деревянному ящику и откинул боковую крышку. Внутри было устройство из трех пружин, спускового механизма часов и склянок с гремучей ртутью. Центральную часть занимала сложная паутина, сплетенная из запального шнура.
Грегор взвел три рычажка и повернул указатель на гравированном бронзовом диске. Пружины загудели, тихо защелкали вращающиеся шестерни.
Вчера под его руководством на северном склоне закопали три дюжины мин: зажигательных, взрывчатых и осколочных. Через двадцать минут, как раз когда люди Тидира будут над ними, механизм воспламенит их все; даже если две пружины не сработают, хватит и одной.
Грегор не знал, оттеснит ли это нападающих к южному склону, но их точно станет меньше, а мины не послужат кормом для красного дракона.
Будет очень много крови, внезапно подумал он.
Сейчас в хижине было двое раненых – канонир с оторванной рукой и воин, которому арбалетной стрелой пробило латы и бедро. Цинтия оставила другого врача извлекать стрелу, а сама принялась обрабатывать культю канониру. От шока он не чувствовал боли и смотрел на нее спокойными ясными глазами.
Открылась дверь.
–Доктор Риччи.
–Сэр Джеймс, закройте дверь и не двигайтесь – вы все в пыли.
–Миледи, вы нужны королеве.
–Что с ней?
–Не знаю, миледи. Я лишь передаю сообщение и привел для вас лошадь.
–Все хорошо, мэм,– сказал канонир,– езжайте к королеве.
Тут его голова запрокинулась, и он умер.
Не снимая окровавленного фартука, Цинтия вышла следом за Тиреллом.
Хивел смотрел на людей в драконе. Они продвигались вперед, направляя его, ибо это, безусловно, были они, все их мечты о свободе, победах и власти.
Дракон состоял из них. Уничтожить его значит в некотором роде уничтожить их. И ради чего? Ради короны, трона. Ради власти.
У дракона горел только один глаз. Хивел заморгал, чтобы прочистить зрение.
Гонец, чуть не падая, подбежал к графу Риверсу.
–Ричард, доктора Риччи… вызвали к королеве.
–Что?– переспросил Ричард, словно не расслышал.– Анни умерла?!
–Нет, Ричард… она больна. Больше ничего.
–Это твоя смерть, Тидир!– Король обернулся.– Вперед, Антони, Димитрий, братья, мы поскачем к нему и заставим его дать нам бой, заставим их всех – Тидира, его дядю иОксфорда.– Ричард улыбнулся.– Так убитых будет не больше пяти.
–Ричард,– неловко проговорил Риверс.– Анни не умерла. Но Цинтии может потребоваться помощь. Возможно, нужна будет операция.– Он покачнулся в седле.– Я поручу своих воинов Димитрию и поскачу к ней. Я и прежде ей помогал.
Так Вудвилл все-таки трус, смутно подумал Дими.
–Скачите,– с презрением ответил Ричард.– Скачите, Галахад. Возложите обагренные кровью руки и целите гнилым целомудрием.
–Спасибо, сир.– Риверс поворотил коня и поскакал через ряды своих оторопелых воинов.
–Я знал, что вы не отважитесь!– крикнул ему в спину Ричард.– Знал, что вы не выступите в честном поединке!– Он повернулся кДими:– Что ж, брат Балан. Поскачем в атаку вместе?
–Нет,– сказала Цинтия.– Не пытайтесь выпрямить ей руки и ноги. Просто держите ее мягко. Постараемся, чтобы она не нанесла себе увечий.
Женщины, прижимавшие королеву Анну к кровати, глядели на Цинтию с сомнением и немного испуганно. Спина Анны опять выгнулась, почти на фут от кровати. Проклятье, подумала Цинтия, я тоже напугана.
–Пожалуйста, успокойтесь, ваша светлость,– тихо сказала она, иАнна, которая после такой дозы снотворного должна была спать, даже если бы ей отпиливали ногу, протяжно завопила. Крупный пот катился по ее лицу. Другие женщины не хуже Цинтии знали эти симптомы, поскольку были повитухами, а если бы не знали, испугались бы куда меньше.
Анна Английская завопила, как Смерть, и вновь изогнулась в потуге, пытаясь родить дитя, которого в ней не было.
Пехотинцы Норфолка сошлись с пехотинцами Оксфорда. Некоторые вытащили мечи, пикинеры и алебардщики держали друг друга на расстоянии своего оружия, однако настоящий бой шел булавами, или палицами, или палками с привязанными цепями, которые пробивали латы, крошили кости, обращали в месиво человеческое тело. Димитрий слышал, что их называют «годендаг». Добрый вам день, сударь.
–Я его вижу,– с жаром произнес Ричард.– Вон он, с драконом на груди. Видишь меня, Дракон? Я – Белый Вепрь; ты можешь опалить меня огнем, но я вспорю твое мягкое брюхо до самого сердца.
Димитрий глянул на византийскую кавалерию; она была далеко, но различалась на диво четко. Он подумал, что воины великолепны. Он видел их не здесь, на мерзлом английском холме, а впрекрасной французской долине, их копыта плескали по воде, а вокруг под солнцем наливался соком виноград.
