В коридорах было темно, в окна барабанил дождь. Дими прошел мимо фрески, изображающей победу Цезаря над Верцингеторигом. Краски подновляли много раз. Дальше висела шпалера, изображающая Разделение Галлии. Триста четыре года назад император Мануил Комнин и британский король Генрих II разделили земли от Северного моря до Средиземного.
Димитрий не понимал, как черта, проведенная на карте, покончила с войной. Англия – такая крошечная страна, как бы она устояла перед Империей, отправь туда Мануил свои легионы?
Димитрий знал, что во времена Старой Империи легионы вБритании были. Их привел божественный Юлий. Был цезарь Узких морей во времена, когда мощь Империи составляли легионы, а не законники.
Мать Дими уже выбрала в новом дворце место, где повестить шпалеру сРазделением, но фреску, сказали инженеры, перенести не удастся – слишком она старая и хрупкая. Димитрий решил, что после переселения на холм будет иногда сюда заходить, смотреть на Цезаря.
«Победы Новой Империи,– думал он, ведя рукой по шпалере, цепляя ногтями нити.– Победы писарей. Победы законников. Но я буду помнить тебя, оЦезарь».
Быть может, когда-нибудь снова будет цезарь – или стратиг – Узких морей. Если отец прав, то ему, Димитрию, предстоит стать полководцем… Однако сейчас, наслушавшись обеденных речей дяди Филиппа, он не мог о таком и думать.
В соседней комнате, библиотеке, горела лампада. Дими знал, что там Лукиан, заместитель отца по управленческой части, и все равно по какой-то причине, а может, и без причины, сбросил кожаные сандалии и водних чулках тихо вошел в комнату.
Лукиан сидел на высоком табурете перед пюпитром, подобрав на колени белое одеяние. Сбоку от него стояли перья и чернильницы, а также камень, чтобы чинить перья. Лампада с лупой ярко освещала страницу, которую он писал, глаза внимательно смотрели через линзы очков, завязанных на затылке черной лентой.
Дими знал, что шуметь нельзя. Малейший звук, иЛукиан поставит кляксу или криво нарисует букву, и тогда Дими пожалеет, что не остался слушать дядю Филиппа.
Лукиан был египтянин, с докторской степенью Александрийского университета; стратиги обычно брали себе помощника из невоенных. Его настоящее имя по-гречески было неблагозвучно – «как непристойное слово», объяснял он,– поэтому он стал зваться Лукианом. Лукиан был смуглолицый и тощий, как палка – самый худой евнух, какого Димитрию случалось видеть. Он как будто никогда не ел, а вместо вина пил травяной отвар. Его религией было нечто чрезвычайно заумное под названием «знаниизм».
Дими стоял совершенно неподвижно и смотрел, как Лукиан изящно водит гусиным пером по бумаге, выводя угловатые буквы официального византийского алфавита, кириллицы. Дими прочел: «14-й доклад университетскому руководству. По прочтении сжечь».
«Напоминаю вам, что теории…– (рука Лукиана закрывала часть написанного),– …в данном случае это человеческие существа, а не цифры. Впрочем, я полагаю…»
Лукиан наморщил нос, затем осторожно поднял перо от бумаги и обернулся.
–Добрый вечер, Димитрий.– Лукиан улыбнулся, изогнув губы под острым углом.– Тебе книга нужна или я?
–Ни то ни другое. Я просто… гуляю. Что ты пишешь?
Лукиан взглянул на пюпитр, вздохнул, потом взял чистый лист и накрыл написанное.
–Очередное самооправдательное письмо людям, которые требуют объяснений, но никогда не понимают написанное.
Димитрий отлично знал, как это бывает.
–Лукиан… почему стольких императоров звали Константинами? Это ведь как-то… непочтительно по отношению кБожественному?
Дими знал, что вопрос глупый – тем более что десятый Константин был Дукой. Но это позволяло не спрашивать о том, о чем ему хотелось спросить – про обязанности пограничного наместника,– и не получить ответ, который его наверняка огорчит.
Лукиан задумался. Иногда он не отвечал Дими или отсылал того за ответом к отцу, но никогда не отмахивался от его вопросов как детских или глупых.
–Не знаю, так ли много одиннадцать Константинов за одиннадцать веков. Иоаннов тоже было много. Но. Ты знаешь, что у нас нет закона о престолонаследии: всякий, кто может добраться до трона и удержать его – за счет происхождения, силой либо по инерции… или как-нибудь еще… тот и есть истинный император. За некоторыми исключениями.– Евнух глянул на свой пах.
–Да, знаю.– Если что Дими и знал слишком хорошо, то именно это.
–В любой исторической книге ты прочтешь, что первый Константин умер в своей имперской постели и уберег оба глаза. И если не считать Констанция, который ничего не мог поделать со своей природой, думаю, императоры старались возродить лучшее, что было в правление Божественного Основателя. Магия имен, если хочешь. Это трудно считать непочтительностью. Даже если это не помогло третьему Константину, шестому и седьмому.
Димитрий кивнул:
–Спасибо, Лукиан.
–Не за что, Димитрий.– Оба носили длинные официальные титулы, но в личном разговоре можно было обходиться именами.
Дими повернулся к выходу.
–Димитрий…
Он обернулся. Евнух на табурете казался тощей белой птицей. Свет лампады звездами вспыхивал в его очках.
–…вполне подходящее имя для императора.
Дими кивнул и ушел к себе, гадая, знает ли Лукиан, о чем он думает, если ему самому это не вполне понятно.
–Ложись! Vite! Быстро!
Услышав шепот Шарля, Дими бросился на живот и тут же пожалел, что не надел бригандину
[17]. Впрочем, кожаный дублет легче и двигаться в нем проще.
Рядом Шарль медленно приподнял голову над недостроенной стеной, за которой они прятались.
–Вроде все ушли. Готов?
Дими встал на четвереньки.
–Готов.
–Тогда давай.
Они перелезли через стену – две скользящие тени в осенних сумерках.
Сегодня они играли вВеликий Набег. Недостроенный дворец был замком чародея вСрединной Африке, Дими – Ричардом Львиное Сердце, аШарль – Юсуфом ан-Насиром. Дими хотел был восточным государем, но Шарль не пожелал быть англичанином, даже великим.
Все остальное было просто. Работники – зачарованные стражи черного колдуна – обладали глазами василисков: если государей заметят, им конец. Кабинет наместника – убежище чародея, и если они доберутся туда живыми, то добрая дамасская сталь, меч и ятаган, покончат с демоном.
Они перебегали по склону, перебираясь через строительные леса и брошенные инструменты, замирая при звуке голоса и движении тени. Лестница не охранялась, и они тихо спустились по ней, два государя в башмаках с мягкими подошвами.
–Здесь, брат мой Юсуф,– прошептал Дими,– мы должны разделиться, чтобы нас не убили вместе у самой цели.
