Грегор кивнул.
–Мне не приказывали его задать. Это тайна, между рыцарями.
–Как скажете,– с холодным любопытством ответил Грегор. За двадцать с лишним лет Тирелл единственный назвал его рыцарем. Грегор гадал, понимает ли англичанин разницу между Fachritterschaft и знакомым ему рыцарством, и говорил бы он фон Байерну «сэр», если бы понимал. Впрочем, вАнглии инженеру не обязательно иметь официальный титул, чтобы барон принял его совет.
–Кухонная девушка вМиддлгеме, Элейна…
Любопытство Грегора усилилось, но он этого не показал. Неужели Тирелл сейчас сознается, что бросил Элейну?
–Могла ли она получить ваш… недуг, сэр?– Вопрос был задан вежливо, но требовательно.
Грегор подумал, что был очень, очень неосторожен, очень глуп. Он прикинул, может ли вывести Тирелла из строя, не убивая его. Он не питал неприязни кТиреллу и уж тем более кРичарду, а рыцарь всего лишь оберегал своего сеньора.
Однако Грегор не прихватил с собой маленький пистоль – еще одна глупая небрежность. Меч Тирелла висел по другую сторону седла. Значит, бой на кинжалах… Тирелл – воин, зато Грегор знал, где проходит каждый кровеносный сосуд его тела.
–Нет, сэр Джеймс,– ответил он, глядя Тиреллу в глаза, чтобы распознать миг нападения.– Слово фахриттера фон Байерна, что она не могла заразиться.
Допустим, он просто предложит уехать из Англии прямо сейчас – но нет, Тирелл скорее расстанется с жизнью, чем с лошадью. Интересно, знает ли он, что нечеловеческая сила вампиров – единственная правда в легендах?
–У меня и раньше были женщины… ни одну из них я не заразил.
Он злился на себя, но злость была совершенно холодной. Шлюхи лучше, думал он. Они не болтают, не предлагаются, когда ты хочешь платить, а главное, не лгут о том, что доставляет им удовольствие.
–Спасибо, сэр,– произнес Тирелл и повернулся к лошади.
Грегор ждал.
–Заболей она, работу хирурга пришлось бы делать мне,– с необычной грубостью произнес Тирелл, потом чуть смягчился.– Не то чтобы я этого хотел, сэр Рыцарь, но это так. Еще раз спасибо, сэр, и поскольку я не могу пожелать вам доброго здоровья, желаю доброго дня.
Грегор проводил его взглядом, затем встал с лафета, поправил одежду и пошел в сторону пантеона.
Какой-то шум доносился с юго-востока, с расстояния мили в две. Грегор знал, еще до того, как увидел всадников и копья, что это армия по крайней мере в несколько сотен. Она приближалась со стороны Уэльса, где жил Риверс, наставник короля.
Грегор приподнял мантию, чтобы не задеть край лужи, и направился прямиком кПантеону. Кто бы ни выиграл бой, там будет безопаснее всего. Он давно решил не лгать ради своего спасения, но заявить, что он просит божественной защиты, ложью не будет. Не его вина, что другие верят в богов.
Когда Ричард в сопровождении Рэтклифа иДимитрия вышел из пантеона (у всех троих льняные бинты на локтях алели пятнами крови), подошедшее запыленное войско приветствовало их звоном оружия, а предводитель, широко раскинув руки, шагнул им навстречу.
–Гарри!– воскликнул Ричард.– Рад тебя видеть, Гарри!– Он сощурился против солнца на ряды копий.– Что ж, ты тоже не моцион ради здоровья совершаешь. Что это все означает, Гарри?
Гарри был кареглазый красавец, чисто выбритый, полноватый, но не толстый, в красных кожаных штанах, латах из стальных пластин и плаще винно-красного бархата, расшитом геральдическими узлами. Он двигался враскачку естественно, как утка плывет. Дими прекрасно знал этот типаж – кавалерийский офицер любой армии, который перерос юношескую опрометчивость, но не молодечество, и теперь у него впереди долгая череда памятных атак, до самой смерти верхом на любимой коне или любимой женщине. Даже швейцарские кавалеристы были такими. Для этих людей ядра и порох как будто не изобретены.
Дими подумал, что если такой человек – друг его сеньора, то в мире есть какой-никакой порядок.
–У тебя войско вдвое больше моего, Дикон, и я думал, ты вдвое лучше моего знаешь, что это означает. Вполне может быть, что мы совершаем этот моцион ради нашего здоровья. Разве Гастингс тебе не писал?
–Писал. Но был очень осторожен.
–Осторожен!– Гарри хлопнул себя по колену.– Что ж, не могу его винить. Он вЛондоне, среди Вудвиллов… в лесу Вудвиллов, а,Ричард? В самой их чаще.– Он расхохотался.– А теперь Антони везет августейшего козленочка. Антони – великий воин…
–Хватит, Гарри,– с внезапной резкостью оборвал его Ричард и добавил тихо:– Нам надо поговорить, но не сейчас, когда мы истекаем кровью на холоду. Дик, Дими, идемте.
По пути через двор пантеона Гарри сказал:
–Я не знаком с твоим новым человеком, Дикон. Он чужеземец? Со Средиземного моря?
–Это Димитрий Дука, капитан кавалерии. Скажи, что он не добрый англичанин, и будешь отвечать передо мной. Дими, это сэр Генри Стаффорд, герцог Бекингем, из Брекона вУэльсе.
Ричард, герцог Глостерский, сидел под портретом своего отца, Ричарда, герцога Йоркского. У отца черты были крупнее, чем у сына, да и сам был шире в плечах, однако Йорка написали спокойным, аРичард горел нетерпением.
Бекингем сидел напротив Ричарда, Рэтклиф иДимитрий – по обе стороны от камина. Тирелл прислонился к стене в тени; Дими гадал, где он был сегодня утром. Они собрались в небольшом доме, который Ричард Йоркский выстроил у городской стены. Здание было в новом стиле, с большими окнами и тонкими стенами, рассчитанное на удобство, а не на оборону – признание того факта, что пушки отныне и вовеки провели черту между домами и фортами.
Бекингем налил себе еще кубок арманьяка.
–Эдуард хотел, чтобы лордом-протектором был ты. Это знают в палате лордов, знают в палате общин. Да что там, старухи вУэльсе это знают. Для чего ты, Дикон, притворяешься, будто не знаешь?
–Потому что Эдуард вряд ли всерьез думал о протекторате,– ответил Ричард.– И уж точно он не собирался умирать до сорока.
Бекингем сказал:
–Все планы составляются в неведении. Не могу сказать, что Эдуард был мудрейшим из людей, но о своих сыновьях он заботился. И об Англии.
–Да-да, об Англии,– передразнил Ричард.
–Гастингс наверняка писал, что партия королевы предлагает создать регентский совет?
–Если бы он написал в том тоне, в каком говоришь ты, бумага бы сгорела.
–Ты знаешь, что будешь делать в совете, Ричард: считать голоса Вудвиллов против себя.– Бекингем отпил арманьяка, подался вперед.– Есть другая возможность. Говорили – не в открытую, но когда о таком говорят в открытую?– что у принца уже есть протектор, и король Эдуард был им точно доволен, иначе бы с чего рыцарское воспитание его сына…
Ричард встал.
–Либо перестань втягивать в это Антони, либо обвини его. Гастингс намекает, ты предполагаешь – скажет кто-нибудь прямо?
