–Мы благодарим вас, Гастингс, за вашу бдительность. И заверяем вас – заверяем вас всех,– что король вне опасности.
Он поднял руку, и крики затихли.
–А теперь, властью нашего брата как протектор его наследника и его королевства, мы требуем всех лордов Англии в пантеон – принести или подтвердить присягу на верность.
Они под звуки труб въехали в ворота.
В тауэрские покои Димитрий вошел первым: он заглянул за все занавесы и ковры, отхлебнул вина из кувшина, открыл футляр напольных часов и посветил внутрь, зная, какой маленькой может быть адская машина.
Затем вошли Гастингс иГлостер. Бекингем ушел устраивать короля в другие покои.
–Уилл, что это, во имя Пса, за история с оружием? Я не мог сообразить, где вы набрали столько ржавого старья, пока не вспомнил, как все запасали арсеналы в страхе перед шотландцами.
–Некоторые зовут шотландцем вас, Ричард,– ответил Гастингс.– По правде сказать, это комплимент в сравнении со всем остальным, что говорилось в совете. Они смотрят на страну, как вороны на труп. Надо было их разоружить… так или иначе.
Ричард медленно кивнул.
–Ладно. Узнав, что было уАнтони на уме, я не могу вас осуждать… Вы, конечно, не знали…
–Конечно, не знал. Антони до сих пор обижен, что губернатором Кале сделали меня, а не его, однако не любое честолюбие ведет к цареубийству. Мне не понравилось, когда в совете предложили, чтобы он собрал столько людей, сколько сможет. Это было бы шесть тысяч человек, если не десять.– Гастингс скривился.– Мне пришлось пригрозить, что я отплыву вКале, забрав все корабли и все документы, какие найду. Не уверен, что сумел бы это сделать при том, что Эдвард Вудвилл по-прежнему адмирал; Дорсет смотрел нехорошо, и мне подумалось: он хочет, чтобы я отплыл, а он бы пустил меня ко дну.– Гастингс подошел к буфету, налил два кубка вина.– Нелегко тут все было, Ричард.
–Я и не думал, что будет легко.– Ричард взял кубок.– Уилл, как умер Эдуард?
Гастингс пожевал нижнюю губу.
–Очень быстро, Ричард. Благодарение богам, он не мучился.
–Но он умер своей смертью?
–Я уверен, что да. Врачи… просто все произошло так быстро.
–У меня не должно остаться сомнений, Уилл. Эдуард вас поднял, и поднял очень высоко. Из всех людей вЛондоне вы больше всего теряете с его смертью, оттого-то я и спрашиваю вас. Эдуарда убили?
–Нет, Ричард. Это был апоплексический удар, и я доподлинно знаю, что все произошло естественно. Однако прошу, не спрашивайте меня, откуда мне это известно.
–Разумеется, я спрошу.– Ричард говорил озадаченно и слегкой досадой.– И рассчитываю получить ответ.
–Хорошо, Ричард.– Гастингс был на десять лет старше и на ладонь выше Ричарда, и сейчас он сполна воспользовался обоими преимуществами.– Это произошло ночью, когда Эдуард и я были в спальне сЕлизаветой…
–С королевой?!
–С мистрис Шор,– не смущаясь, ответил Гастингс.– «Джейн», как некоторые ее называют.
–Ясно.– Лицо Ричарда приняло странное выражение, но не изумления и не стыда. Он повернул кольцо на левой руке.– Что ж, полагаю, такая смерть тоже достойна короля, а уж естественнее и быть ничего не может… Где теперь любовница моего брата, Уилл?
–В моем доме.
Ричард кивнул:
–Что ж, полагаю, так безопаснее. И теплее.– Он допил вино.– Хорошо. Можем ли мы поговорить с королевой?
–Королева сожалеет… но если ваша светлость передаст свое послание со мной, она прочтет его как можно скорее.
Посланцем был дипломат Доменико Манчини в светло-коричневом одеянии со сдержанной золотой вышивкой. На носу у него сидели узкие очки. По-английски он говорил безупречно, держался с деланым смущением придворного.
–Где она?
–Мне поручено вам этого не сообщать.
–Почему?
–Мне поручено привести пример графа Риверса.
–Знает ли королева, что Риверс замышлял измену и убийство короля и протектора?
–Она говорит, что парламент не назначал протектора, так что измены такой быть не может, и не верит слухам об измене королю… со стороны графа Риверса.
–Вас заранее снабдили ответами на все?
–Нет, ваша светлость.
–Что ж,– с легкой улыбкой произнес Ричард.– Можете передать Елизавете все наше почтение, приличествующее ее сану, и сказать, что мы надеемся засвидетельствовать его лично после того, как она призна́ет нас протектором. Вы запомнили это слово, господин Манчини – признает?
–Я очень хорошо его приметил, ваша светлость.
–Скажите ей, что до тех пор у меня просьб нет. А есть ли у нее?
–Да, милорд Глостер. Она просит, чтобы короля осмотрел врач.
Ричард повернулся к лорду Гастингсу:
–Риверс упоминал врача. Итальянца. Кто он?
–Королева настаивала, чтобы лейб-медиком короля был итальянец,– ответил Гастингс.– Однако Риверс его не привез, и королева тоже никого не выбрала. Врача нашел я. Его зовут Аргентин, Джон Аргентин.
Ричард с облегчением повернулся кМанчини:
–Скажите королеве, что здоровье короля заботит нас не меньше, чем ее светлость. Разумеется, у короля будет врач. На сегодня все, господин Манчини.
Манчини откланялся.
Ричард спросил Гастингса:
–Почему именно эта певчая птичка?
–Почему? Как вы сами мне сказали, вопрос в том, кто что выигрывает или теряет. Манчини точно не может метить в пэры, а то и вкороли, подкупить его не так легко, а спрятаться вКенте ему будет трудновато. К тому же мы читаем все его письма вГеную.
Димитрий спросил:
–Извините, милорд, но вы сказали, он из Генуи?
–Да, из тамошнего университета. И доктор Аргентин тоже.
–Что-то не так, Димитрий?– спросил Ричард.
–Нет, сэр, наоборот. Генуя не византийская провинция.
–Что ж, одной заботой меньше,– ответил Ричард.– Но она и не очень большая?
–Вроде бы не очень,– сказал Дими.
–Совет голосует и повелевает назначить герцога Глостерского протектором королевства и поручить ему заботу о безопасности и обучении короля Эдуарда Пятого, покуда сказанный Эдуард не достигнет совершеннолетия и не станет королем в собственном праве…
Когда собрание начало расходиться, Бекингем сказал Ричарду:
–Приятно знать, что палата лордов хоть что-то может сделать быстро.
Гастингс раздраженно заметил:
–Вы думаете, это произошло само собой? Вы тут несколько дней и по большей части невидимы, а я двадцать лет оказывал людям милости, чтобы сегодня заручиться их голосами. И все же мне пришлось сделать уступку. Мы поклялись не преследовать Риверса и его свору за измену, реальную или обнаруженную до сего дня, и не пытаться актом или декретом отменить неприкосновенность убежища, в котором находится королева. Ричард – протектор в той мере, в какой он не защищает от Вудвиллов. Кстати, давно вы видели свою жену, Гарри?
