–Что еще нам известно?– спросила Анита, оживленно набирая текст на планшете.
Энид откашлялась.
–Если вам интересно, почему они оказались именно в1992году, знайте, что в тот период особенно активизировались нападки на феминизм. Вероятно, началось все с омерзительных юридических реформ – в первую очередь законов Комстока.
–То есть это могут быть «Противники семейной жизни», подонки из настоящего, которые вернулись в прошлое, в ключевые периоды борьбы за права женщин?– спросили Си-Эль.
У меня был более важный вопрос.
–А что, если они из будущего?
–Какая разница?– бросила на меня резкий взгляд Анита.
–Это может означать, что им известно нечто такое, о чем не знаем мы. Быть может, они отвечают на грядущую феминистическую революцию.
–Грядущая феминистическая революция! Избавьте меня от этого,– презрительно фыркнула Швета.– История так не работает. Каждая так называемая революция в действительности представляет собой долгую, растянутую цепочку глубоких компромиссов и сотрудничества.
–Революции случаются. Пусть они занимают много времени, но они приносят кардинальные перемены.– Я поймала себя на том, что у меня пылают щеки.– Иногда мы не идем на компромисс. Иногда мы делаем такие вещи, как отмена рабства и провозглашение всеобщего избирательного права.
–И потом на протяжении следующих полутора столетий пытаемся снова превратить чернокожих людей в рабов.
–Мы отклоняемся от вопроса.– Устами Аниты всегда говорил разум.– Необходимо признать, что на настоящий момент у нас недостаточно достоверной информации, чтобы понять, из какого времени эти ребята, а вбудущее мы отправиться не можем. И все же нам известно, что сейчас они там. Возможно, они действуют напрямую против «Дочерей Гарриэт» или даже против борцов за права женщин в целом. В любом случае, вероятно, этим отчасти объясняется, почему в вопросе права на воспроизводство потомства наши воспоминания так сильно расходятся.
–И что мы будем делать?– скрестила руки на груди Швета.
–Я отправляюсь в1992год, чтобы помешать этим мерзавцам убить Беренис!– Энид буквально трясло от решимости, к которой подмешивались скорбь и ярость.
Швета кивнула.
–Ты неплохо знакома с этим периодом времени, поскольку путешествовала в восьмидесятые, так что это хороший план.– Тронув Энид за плечо, она добавила, уже без своего обычного нетерпения:– Но будь осторожна.
Я задумалась над тем, как Энид перепрыгнет из восьмидесятых в девяностые, и вдруг меня осенила одна мысль.
–Я изучала Комстока в восьмидесятые годы девятнадцатого века, но, может быть, мне следует скакнуть вперед. Крупную политическую победу Комсток одержал в1893году, на Всемирной выставке вЧикаго. Я полагаю, наши последователи Комстока приложили к этому руку. Думаю, если мне удастся отредактировать тот момент, наступит перелом.– Я не упомянула о другом плюсе того, чтобы отправиться в девятнадцатый век. Архивы Машины во Флин-Флоне до двадцатых годов прошлого столетия велись просто ужасно. Будет легко снова ускользнуть из 1893года в1992-й, где я уже засветилась по бумагам как путешественник, изучающий местных музыкантов того времени. Если я проявлю немного хитрости, возможно, у меня появится шанс предотвратить новое убийство. А может быть, и следующее.
Кивнув, Анита сделала пометку в планшете.
–Наш нынешний грант покрывает еще несколько путешествий в конец девятнадцатого столетия, так что это неплохая мысль. Кто еще хочет высказаться?
–Я занимаюсь исследованиями океанических осадочных пород ордовикского периода и происхождением Машины вРакму
[17],– вставили Си-Эль.– Грант сможет покрыть расходы на мой перелет вИорданию? Ракму находится совсем рядом с аэропортом.
Я сомневалась, пока Си-Эль не объяснили несколько странных особенностей Машины вРакму. Согласно письменным историческим свидетельствам, эта Машина была обнаружена первой, древними набатейцами, когда они выреза́ли город в скалах песчаника в долине вИордании. Си-Эль прочитали научные работы о новых свидетельствах, указывающих на то, что Машина вРакму способна влиять на поведение остальных Машин. Если группа сумасшедших экстремистов вздумает запереть линию времени, скорее всего, она сосредоточит свои подрывные усилия на Ракму.
–Хорошо, Си-Эль, предлагаю вам разработать протокол, который позволит выявлять тех, кто пытается воздействовать на Машину.– Анита сделала еще одну пометку.
После этого встреча быстро завершилась, и мы пообещали друг другу держать всех «Дочерей» вкурсе, если у нас появится новая информация.
На прощание я крепко обняла Энид.
–Я тебе очень сочувствую.
–Мне ее не хватает, даже несмотря на то что я ее не знаю.– Лицо Энид напомнило мне разбитое защитное стекло, полностью покрытое трещинами, но каким-то чудом еще сохраняющее свою форму.
–Ты это исправишь. Я знаю, что ты сможешь!
Склонив голову набок, Энид провела рукой по недавно выбритому затылку.
–Я верю, что ты тоже справишься. Желаю тебе благополучного путешествия!
Внезапно это простое напутствие показалось мне могущественным талисманом.
–И я желаю тебе благополучного путешествия,– сказала я.
Моя тревога несколько улеглась. Теперь у меня была четкая цель. За несколько лет работы в1880-х мне так и не удалось ничего изменить, но теперь у меня появилась надежда.
Глава 4
Бет
Ирвин, Верхняя Калифорния (1992год н.э.)
Больше недели мы ссылались на это как на «то, что произошло». Мы вели себя нормально, следуя привычному распорядку, и пользовались тем, что можно было сходить пообедать в студенческий городок. В полдень ученикам разрешалось покидать территорию школы, с условием вернуться обратно к пятому уроку. Но сегодня была пятница, поэтому на хрен пятый урок! Лиззи, Хитер, Сооджин и яотправились в торговый центр, расположенный напротив средней школы Ирвина, и устроились в пиццерии, даже не пытаясь скрыть, что прогуливаем уроки.
–Не хотите заглянуть в«Сверстник»?
Сооджин могла бы не спрашивать. Мы всегда ходили туда после пиццы, по этому безупречному тротуару, что отделял стоянку от монументального супермаркета «Ральф». Скрывающийся за непримечательной витриной в ряду таких же непримечательных витрин, приютившийся за студией аэробики и садовой мебели музыкальный магазин «Сверстник» был нашей отдушиной в мир. Стены узкого и длинного помещения были сплошь завешаны плакатами, футболками и наклейками. Ряды стоек с пластинками превращали крошечное пространство в настоящий лабиринт. Я склонилась над коробкой, в которой лежала уцененка, надеясь увидеть там альбом «Аллей кэтс», или «Икс-рэй спекс», перегородив весь проход.
