–Я читала об этом в газетах,– скривилась Асиль.– Кажется, этот парень дважды выстрелил во Фрика, а затем еще и пырнул его ножом. И все равно не смог его прикончить. Напомни, как там его звали? Любовника Эммы?
–Саша Беркман.– Я нахмурилась, вспоминая его.– Горячий интеллектуал, хотя огня в нем было определенно больше, чем интеллекта.– На самом деле Фрика спасли двое забастовщиков. Вот как все сталось. Наши же люди спасли жизнь боссу-убийце.
–Мне нравятся мысли Гольдман насчет свободной любви,– сочувственно кивнула Софа,– однако насилие – это ошибочный путь для движения вперед.
Меня захлестнуло облегчение. Я не смогла бы объединиться с теми, кто получает наслаждение, что-то поджигая. Если только речь не о папиросках. Нетвердой походкой Софа прошла к туалетному столику, достала из ящика табак и бумагу и, вернувшись, плюхнулась на подушку. Какое-то время мы молча курили, уставившись на дрожащие кольца света, которые отбрасывал на потолок горящий в лампах газ.
–Больше всех на свете Эмму Гольдман ненавидит Люси Парсонс. И наоборот.– Тон Асиль завис между раздражением и весельем.– Их война вызывает бесконечную тошноту.– Похоже, она внимательно следила за этим политическим противостоянием, но сама предпочитала не вмешиваться. Я сочла и это хорошим знаком.
–Изложи нам все грязные подробности, дорогая.– Софа перекатилась на спину, утопая в подушке, и посмотрела на нас вверх ногами.
Покрутив в стакане джин, Асиль театрально похлопала ресницами.
–Ну… Итак, несколько лет назад Эмма начала публиковать статьи про то, что женщинам следует разрешить наслаждаться сексом так же, как это делают мужчины. Да ты сама все это прекрасно знаешь, милочка.– Она подмигнула Софе, а яощутила укол ревности. В путешествиях бывает очень одиноко, и мне захотелось стать частью этого дружеского взаимопонимания. Мне захотелось довериться им. Но что они скажут, если я признаюсь, кто я такая на самом деле?
–Вскоре,– продолжала Асиль,– этот пуританский придурок Энтони Комсток добился того, что Эмму арестовали за безнравственное поведение. Тогда Эмма потребовала от Люси, чтобы та официально поддержала ее как собрата-анархиста. Однако Люси вместо этого опубликовала статью о том, что секс недопустимо смешивать с революцией, а свободная любовь отвлекает женщин от борьбы за свои права. Разумеется, Эмме пришлось написать ответную статью, в которой она обвинила Люси в том, что та не понимает истинного смысла свободы. Я не стала утруждать себя чтением того жуткого бреда, который написала в ответ Люси, и того, что потом написала Эмма.
Это было очень похоже на Эмму Гольдман. Поработав несколько лет вместе с ней, я убедилась в том, что она постоянно окружена взрывным облаком ядовитой драмы. Эмма проделывала колоссальную полезную работу. Однако при этом ей нравилось стравливать между собой своих друзей и сторонников, она требовала от них бесконечной преданности, совращала их, но затем легко охладевала. В своей личной жизни Эмма вела столько силовых игр, что я очень сомневалась в искренности ее стремления разрушить все силовые структуры.
Приподнявшись на локте, Софа стряхнула пепел в изящную ракушку, выполняющую роль пепельницы.
–Быть может, Люси наслаждается публичностью, потому что стремится к большей славе. Вероятно, в своей жизни ей никогда не приходилось ни за что бороться.
–Я же говорила, она была рабыней!– прищурившись, хлопнула ладонью по столику Асиль.– Она боролась!
–Ты права, имеются неопровержимые документальные свидетельства того, что Люси Парсонс была рабыней,– вставила я.
Обе женщины недоуменно уставились на меня, и только тут я осознала свою ошибку. Доказательства были обнародованы всего несколько лет назад, в моем настоящем.
–Что ты хочешь сказать, какие «неопровержимые документальные свидетельства»?– В голосе Асиль прозвучала сталь.– Кем они были «задокументированы»?
–Ну, наверное… Кажется, учеными?..
–Откуда тебе это известно?– с опаской спросила Софа.– Чем ты занималась после работы с анархистами?
Я мысленно разобрала весь наш предыдущий разговор. Обе женщины были несомненно открыты радикальным идеям, но при этом обладали здоровым скептицизмом. Они выступали против насилия и сектантства. Поэтому я решила рискнуть.
–Выложу все начистоту. Я путешественница. В моем настоящем ученые обнаружили неопровержимые доказательства того, что Люси Парсонс была афроамериканкой. Бывшей рабыней.
–Афро… американкой?– попыталась разобраться в незнакомом термине Асиль.
–В твое время специалисты изучают женщин?– УСофы озарилось лицо.
–Да. Больше того… Меня отправила в прошлое группа тех, кто изучает историю женщин.– Мне очень хотелось надеяться, что я не совершаю страшную ошибку. Но если я собиралась получить помощь Асиль иСофы, они должны были знать правду.
Усевшись на полу, Софа разгладила воротничок и снова наполнила стаканы джином.
–Так. Выкладывай нам всё.
Я откашлялась, заметно нервничая.
–Я геоученый, и ястараюсь отредактировать линию времени.
Асиль иСофа ахнули, уставившись на меня. Делать подобные признания было категорически запрещено, даже если речь шла о завербованных сторонниках. Хронологическая академия еще не была основана, однако сознательное исправление истории грозило отлучением от Машин.
–Я не могу рассказать вам всего, но я была свидетелем того, как мужчины-путешественники пытаются лишить женщин права на образование. Пытаются контролировать наши тела, порой со смертельным исходом. И яхочу их остановить.– Снова подумав про Беренис, я струдом подавила прилив ярости.– Я прибыла сюда, потому что те, о ком я только что упомянула, похоже, черпают вдохновение уЭнтони Комстока. Я не думаю, что он является их руководителем; он для них скорее путеводный маяк, в историческом плане.
Женщины переглянулись. Софа покрутила в руке стакан, однако пить не стала.
–С подачи Комстока вНью-Йорке арестовали мою подругу Пенни. Он… Когда она проводила операцию аборта, он схватил ее и пациентку, силой притащил обеих в полицейский участок. Пациентка умерла от потери крови на полу в участке, аПенни покончила с собой, чтобы не отправляться за решетку.
Я была потрясена.
–Я слышала, как Комсток выступал вНью-Йорке с речью, в которой похвалялся, скольких врачей, делавших аборты, довел до самоубийства. Но тогда я решила, что он сказал это лишь для красного словца.
Софа молча покачала головой, и японяла, что она на грани слез.
–Извини,– мягко промолвила я.– Вот почему я хочу осуществить это редактирование и остановить тех, кто идет по стопам Комстока.
–Это крайне трудная задача,– угрюмо пробормотала Асиль.– Комсток – специальный агент почтового ведомства. Он имеет право вскрывать любую корреспонденцию и арестовывать отправителей, если сочтет письма непристойными или оскорбительными.
