–Так, здесь правда круто, возвращаемся слушать «Миллион глаз».– Собственный голос показался мне жалобным.
–Что? Девочки, да вы ведь только пришли! Давайте пройдем в музыкальный зал и разомнемся «коксом».– Обхватив за плечи Лиззи иХитер, Ричард буквально потащил их по коридору. Мы сСооджин двинулись следом. Когда Лиззи оглянулась на нас, у нее на лице было такое выражение, какое, хотелось верить, я больше на нем никогда не увижу. И тут я заметила на секунду показавшуюся у нее из-под юбки кожаную подвязку на бедре. На подвязке были закреплены ножны с ножом.
–О нет!– выдохнула я на ухо Сооджин.– Нет, нет, нет!
Та издала сдавленный смешок.
–Не волнуйся: ничего плохого не произойдет.
Однако определенно назревало что-то страшное. Неужели подруги сговорились у меня за спиной? Теперь все они «в деле», кроме меня?
«Музыкальный зал» на поверку оказался просторной спальней с проигрывателем и шкафом под постером с одного из концертов «Дешевого трюка». В нишах в стене горели свечи. Ричард величественно указал на кровать.
–Присаживайтесь, дорогие мои! Сейчас мы устроим пиршество.– И стал насыпать дорожки кокаина на зеркальную крышку ночного столика.
Когда все мы отказались, Ричард пожал плечами и скрутил из десятидолларовой купюры тугую трубку.
–Мне больше достанется.– Втянув в нос две дорожки из насыпанных восьми, он, похоже, передумал и втянул третью.– Да, проклятие! Займемся чем-нибудь фантастическим!– Сбросив пиджак, он яростно стащил через голову футболку.– Что мы будем делать?– Несколько раз подпрыгнув на кровати, Ричард повторил:– Что мы будем делать? Музыка? Музыка?
Подскочив к проигрывателю, он поставил на него первую попавшуюся пластинку.
Это оказался альбом Дефа Леппарда. Все становилось плохо до такой степени, которую я даже определить не могла. Ричард плюхнулся на кровать, едва не раздавив Лиззи, которая сидела, невозмутимо откинувшись на подушки и упершись «доксами» водеяло. Хитер иСооджин наблюдали за происходящим с тем же выражением, которое я видела у них на лицах во время сцены обезглавливания из ужастика «Реаниматор».
–Господи, какая же ты крутая, твою мать!– Схватив Лиззи за бедра, Ричард привлек ее к себе и поцеловал в правую грудь прямо через рубашку. После чего оглянулся на нас:– Вы все крутые! Не ревнуйте. Давайте что-нибудь сделаем!
Лиззи схватила левой рукой «иглы» вего прическе и равнодушно посмотрела на нас.
–Снимай штаны, Ричард. Посмотрим, как ты что-нибудь сделаешь.
Она легонько оттолкнула его, и он, соскочив с кровати, втянул еще одну дорожку кокаина, после чего гипервозбужденно стянул с себя брюки и белые трусы.
–Вот теперь ты говоришь дело! Да!– Усевшись на краю кровати, Ричард широко раздвинул ноги и, обхватив Лиззи за талию, буквально усадил ее между коленей лицом к себе. Лиззи наклонилась у него между ног, аРичард откинулся назад, закрыв глаза, но не рот.– Соси, шлюха, стерва! Господи, ты же от этого тащишься, правда?
Размеренные движения Лиззи напомнили мне варана, которого я видела в зоопарке: его тело действовало в каком-то двусмысленном промежутке между органикой и механикой. Когда она потянулась к ножнам, я соскользнула с кровати, спеша уйти как можно дальше от того, что должно было произойти. Лиззи занесла нож над артерией Ричарда в том нежном месте, где нога соединяется с остальным телом.
–Какую же дерьмовую музыку ты слушаешь, Ричард!
Он недоуменно открыл глаза.
–Что?
И Лиззи нанесла удар. Должно быть, лезвие было невероятно острым, поскольку она молниеносно сделала два разреза – по одному на каждом бедре. К сожалению, кокаин обострил рефлексы Ричарда до сверхъестественной быстроты. Мгновенно усевшись в кровати, он схватил Лиззи за горло. Лиззи начала вырываться, аХитер, ракетой метнувшись вперед, подобрала нож и вонзила его Ричарду в спину. Из промежности у него хлестал неиссякающий поток крови, как в ужастике Кроненберга
[54].
Мне хотелось броситься к ним и остановить происходящее, однако более мощная сила увлекла меня к двери. Я попятилась назад, стараясь смотреть и вто же время не смотреть на фигуры на кровати, дергающиеся в такт музыке. Наткнувшись на дверь, я почувствовала обжигающую боль в руке, и вот я уже выбежала в коридор. Как оказалось, сверхъестественные силы были тут ни при чем: меня тащила за собой Сооджин, так глубоко вонзившая ногти мне в руку, что какое-то благословенное мгновение я не чувствовала ничего, кроме физической боли.
–Уходим отсюда! На хрен этого типа! На хрен все!
Сооджин плакала, я тоже плакала, и никто из тех, кто сидел на диванах в гостиной, похоже, не нашел в этом ничего странного. Неужели для молоденьких девушек нормально с криками и вслезах выбегать из комнаты, где Ричард слушает музыку? Возможно, так оно и было.
–Пока, дамы!– прозвучал у нас за спиной чей-то ленивый голос.
Мы закружились по винтовой лестнице, подлезли под цепочкой и выскочили на холодный воздух, в котором еще звучала плохая музыка, исполняемая в шатре. Прошло всего полчаса с тех пор, как мы сюда пришли.
Качки у входа, увидев нашу размазанную по лицам косметику, смутились и любезно вызвали такси. Один потрепал меня по голове.
–Надеюсь, вы приятно провели время.
Я посмотрела ему в лицо, и мне захотелось его убить.
Всю обратную дорогу домой мы сСооджин сидели молча, обнимая друг друга. Она заверила меня в том, что за такси заплатит ее сестра Джун – между ними был заключен своеобразный договор «гарантированного взаимного уничтожения», согласно которому они помогали друг другу ускользать от родительского наблюдения. Уткнувшись лицом в приятный аромат шеи Сооджин, я вдыхала запахи духов и ароматизированных сигарет. Удивительно, но мне доставляло утешение сознавать, что Тесс была права. Я уверяла себя в этом. Мне больше нельзя было дружить сЛиззи.
Глава 18
Тесс
Чикаго, штат Иллинойс (1893год н.э.)
Мы сМорехшин добрались до Чикаго в начале августа. Одежда на нас провоняла насквозь за три недели в лодке Сикейка, а затем ее окончательно доконали несколько дней в поезде. Вернувшись в свою комнату, расположенную рядом с комнатой Софы, я поставила в ней койку для Морехшин. Стало очень тесно и душно, не помогало даже открытое окно. Жара смешивалась со зловонием от реки, образуя в воздухе чуть ли не различимую на глаз пелену.
–В твоем времени в городах пахнет так же?– Я постоянно пыталась вытянуть из Морехшин какие-нибудь подробности о будущем, задавая вроде бы невинные вопросы.
–Во всех городах по-разному.
–Но здесь просто настоящий смрад. Все дело в скотобойнях.
