–Очевидно, женщины-управляющие,– поморщилась Асиль.
–И суды, следящие за соблюдением законов о нравственности, которые он протащил. Кроме того, есть «Общество борьбы с пороками», в котором, как нам известно, состоят путешественники.– Внезапно я ощутила волну безнадежности. Я находилась в нужное время в нужном месте, однако нам по-прежнему противостояли общественные институты, которые самим своим продолжительным существованием сопротивлялись редактированию. Удастся ли нам одолеть такого противника?
Морехшин залпом осушила стакан.
–Вы думаете об этом как трутни. Комсток – не коллектив. Это отдельный человек, который убедил других отдельных людей в том, что представляет собой нечто большее.– Она замялась, подбирая нужные слова.– Вы ведь понимаете, что он не похож на других людей, так? Изоляция сделала его больным в очень специфическом плане. Мы должны показать всем, как он одинок.
Упор на уникальность Комстока прозвучал отголосками теории роли личности в истории. Однако перспектива была интересной. Определенно были и другие моралисты, кроме Комстока, однако у них не было такого же одержимого стремления заглядывать в чужую почту и собирать вокруг себя фаллоимитаторы. Комсток добился силы, разрушая общество, а не скрепляя его.
Выдернув из волос шпильку, Софа принялась крутить ее в руке.
–Ты права. Нам нужно показать людям, что Комсток – подонок-одиночка, ненавидящий всех влиятельных людей в городе. Многие уже злятся на него за то, что он закрыл их любимые питейные заведения.
–Комсток разглагольствует о том, что защищает моральный облик женщин,– задумчиво промолвила Асиль.– Вот почему он объединился с женщинами-управляющими. А если нам удастся продемонстрировать городу, что женщинам нравится наше представление? Тогда ему нечего будет защищать. Он будет только отнимать у людей возможность отдохнуть и развлечься.
–Нам нужно, чтобы у нас на представлениях было как можно больше женщин. Полный аншлаг. Конечно, мы можем пригласить всех своих знакомых, но будет ли этого достаточно?– Софа почесала затылок.
Почувствовав сквозняк, я повернулась к окну, но затем сообразила, что воздух привела в движение стремительно вскочившая Морехшин.
–Продолжайте говорить,– беззвучно изобразила губами она.
–Выпьем еще джина!– повысила голос я.
Асиль, успевшая научиться подыгрывать странным причудам путешественницы, подхватила так же громко:
–Да, давайте выпьем!
Морехшин бесшумно подкралась к двери, и унее в руке сам собой появился многофункционал.
–Я схожу в кабинет за новой бутылкой.– Софа разыграла целое представление, шумно пройдя по залу и хлопнув дверью.
И в этот момент Морехшин быстро повернула ручку. Мерцающий луч света вырвался у нее из руки в полумрак коридора и тотчас же погас. В его умирающих отсветах я увидела рухнувшего на пол Эллиота, с вывалившимся из руки слуховым рожком. Он нас подслушивал.
Не успели мы опомниться, как Морехшин уже затащила Эллиота внутрь и захлопнула дверь.
Мы склонились над бесчувственным телом.
–Вам это очень кстати,– задумчиво произнесла Морехшин, легонько тыча Эллиота ногой, чтобы привести в чувство.– Подозреваю, что этому шпиону известны замыслы Комстока и много чего еще.
–Я ничего не скажу вам, похотливые блудницы!– Во время потасовки идеально напомаженные усы Эллиота смялись, отчего его лицо как-то скособочилось.
–Ничто не мешает мне убить тебя прямо сейчас, трутень, не имеющий самки. Ты сто́ишь меньше, чем твоя сперма, которая, в свою очередь, не сто́ит ничего.– Злоба, прозвучавшая в голосе Морехшин, придала ее странно подобранным словам зловещий оттенок. Она направила указательный палец Эллиоту в грудь, и многофункционал под согнутым большим пальцем запульсировал красным.
Я схватила ее за руку, направляя многофункционал в стену.
–Нельзя никого убивать! Мы поступим иначе!
–Он не понимает ничего, кроме смерти.
–Нет, Морехшин!– Софа встала перед нами, заслоняя собой Эллиота.– Нельзя идти к добру дорогой зла.
Лежащий на полу Эллиот сплюнул.
–Изо дня в день я лелею воспоминания о той линии времени, в которой у вас, безголовые сучки, никогда не будет права голоса! Вы ни в чем не можете найти согласия. Вы пререкаетесь между собой относительно правил ведения войны. «Гав, гав, гав!» Словно блудливые шавки, каковыми вы и являетесь! Вот как вы разрушили Америку.
Поставив ногу в домашней тапочке ему на горло, Асиль слегка надавила.
–В таком случае тебе не повезло, что сейчас ты находишься в этой линии времени. Помолчи, пока мы проголосуем, что с тобой делать.
–Замечательно, убивать мы никого не будем,– проворчала Морехшин, опускаясь на корточки рядом сЭллиотом. Прежде чем мы успели ее остановить, она направила многофункционал ему в грудь.
–Нет!..– воскликнула я.
Но Морехшин лишь пришила рукава его рубашки к груди и сшила вместе штанины.
–Бежать так будет труднее. А теперь, трутень, говори нам, когда твой босс придет в«деревню».
Эллиот упорно отказывался говорить, и тут меня осенила одна мысль.
–Этот тип – путешественник. Проверь его метку. Я хочу узнать, из какого он времени.
Еще одно молниеносное движение многофункционала, и рубашка Эллиота разошлась, открывая татуировку. Год рождения 2379. То есть он был современником убийцы Беренис. Мне захотелось узнать, правда ли Эллиот помнит то время, когда женщины были лишены избирательного права. Это один из отростков того ветвления, которое имела в виду Морехшин? Или же речь идет о другой пугающей возможности, известной только одним «комстокерам», ради которой они и пытаются пересмотреть все редактирования?
–Он из эпохи Эстиль. Очень хорошо,– презрительно усмехнулась Морехшин.– Это означает, что тебе известно, что́ я могу сделать с помощью вот этого.– Стащив с ноги Эллиота ботинок, она прижала многофункционал к босой пятке.
Впервые уЭллиота на лице появился страх.
–Ты же знаешь, что это… Что тебе это запрещено!
Морехшин оскалилась, и вэтом выражении не было ничего похожего на улыбку.
–Я ела мясо. Как ты думаешь, мне есть какое-либо дело до запретов?
Многофункционал пролил несколько капель зеленого света на бледную щиколотку Эллиота, и он начал вырываться.
–Что ты делаешь?– в страхе спросила я.
–Не беспокойся. Он не ранен.
Искры зеленого света поднялись по щиколотке под штаны, зажглись под рубашкой, затем сияние медленно обволокло горло, после чего погасло.
–Итак, когда Комсток придет в«деревню»?
–Я… Он… Нет!– Эллиота била дрожь, однако боль тут была ни при чем. Дело было в чем-то другом.
