–Что ты так на меня смотришь? Это всего лишь «скорость»
[67]. Если тебе нужен «кокс», ступай в соседнюю общагу.
Мы сРозой держались на сигаретах. После обязательного вечернего звонка родителям я взяла зажигалку и толкнула Розу в бок.
–Предлагаю устроить перекур.
Спустившись на лифте, мы вышли в усыпанную окурками курилку на улице, обсуждая отличие органических кислот от неорганических. До экзамена оставалось около пятнадцати часов, и было самое время вдохнуть какие-нибудь газы и аэрозоли.
–Как думаешь, ты готова к экзамену?– Выдохнув дым, я стряхнула пепел в сторону урны.
–Ага. Я наловчилась сдавать тесты. Знаешь, именно так я попала в университет.
–Что ты имеешь в виду?
–У меня тысяча пятьсот пятьдесят баллов на подготовительных курсах.
У меня глаза вылезли из орбит.
–Ого! Это же потрясающий результат!
–Точно. Вот как меня приняли на бюджет. Но мне все равно приходится подрабатывать, чтобы платить за все остальное.– Роза выпустила колечко дыма.
–И где ты работаешь?
–Устроилась на полставки в библиотеку. Денег хватает на общежитие, и еще остается.– Роза упорно не смотрела мне в глаза.– А за твою учебу, я так понимаю, платят родители?
–Да. Пока что платят.– У меня в голове появилась одна мысль.– Но долго так продолжаться не будет.
–Это очень дорого, да?– подняла на меня взгляд Роза.– Я знаю многих, кто начинает подрабатывать со второго курса. Конечно, ведь на первом курсе полно сложных предметов и нужно сосредоточиться на учебе. Работать и учиться тяжело.
Я предложила Розе еще одну сигарету, и мы продолжили разговор о подработке. Слушая свою подругу, я думала, как же все это доступно. Быть может, я тоже найду подработку и смогу обеспечивать себя. Я мысленно представила себе будущее без ежедневных звонков домой. Без страха. У меня появился слабый проблеск надежды.
На следующий день после экзамена по химии я отправилась в бюро трудоустройства университета. Администратор с фирменным университетским галстуком предложил мне заполнить несколько анкет, после чего заверил, что со второй половины семестра я уже смогу работать.
–Пусть родители дадут свое письменное согласие.
–Я живу независимо от родителей. Точнее, я хочу, чтобы меня считали независимой от них.
Администратор задумался.
–Сколько вам лет?
–Восемнадцать.
–То есть у вас есть все необходимые юридические документы? Вам нужно доказать, что родители не поддерживают вас в финансовом плане.
–Что, если я не смогу получить от них документы? Есть какой-нибудь способ объявить себя независимой?
–По-моему, нет,– пожал плечами администратор.– Но вам лучше проконсультироваться у юриста. У нас есть юристы, работающие со студентами. Вы можете записаться на прием в регистратуре.
Направляясь по выложенному плиткой коридору в регистратуру, я чувствовала себя так же, как когда уходила из дома без разрешения. Я понятия не имела, куда направляюсь и чего ожидать. Я опять нарушала правила.
Вскоре я сидела на потертом кожаном диване перед женщиной с седыми волосами и врастянутых чулках.
–Я пытаюсь выяснить, как я могу объявить себя независимой от родителей, чтобы без их согласия найти подработку.
–Ну, с таким мне приходится сталкиваться нечасто.– Мельком взглянув на меня, женщина черкнула что-то в блокноте.– Какие у вас причины?
У меня в голове промелькнул миллион «причин», но затем я вспомнила слова Тесс.
–Мой отец… Он психически нездоров. Мне нужно быть самостоятельной.– Я едва слышала свои собственные слова за стуком крови в висках.
Юрист кивнула, и мне показалось, что складки у нее на лице наполнились сочувствием.
–Понятно. Давайте я изучу этот вопрос подробнее, и мы с вами встретимся снова. Я думаю, мы сможем что-нибудь придумать.
Она еще что-то записала в блокнот, как будто все было нормально. Меня захлестнуло облегчение. Реакция юриста не казалась фальшивой, к чему я привыкла у себя дома. Быть может, она действительно собиралась мне помочь.
* * *
Мне оставался еще один промежуточный экзамен, самый страшный. Культурная геология была для меня одной из нелюбимых частей геонауки. Этот курс изобиловал гипотезами о путешествиях во времени, которые нельзя было доказать повторением результатов. И все же профессору Бисвас каким-то образом удавалось сделать свой предмет интересным. К тому же ничто не могло быть хуже химии. Проблема заключалась в том, что Бисвас дала задание подготовить к промежуточному экзамену эссе со сравнением теорий о роли личности и роли масс в истории. Я до сих пор плавала в этих концепциях, не имеющих ничего общего с молекулярной структурой кислот и разрушением металлов с течением времени. Взглянув на часы, я увидела, что еще успеваю на консультацию кБисвас.
Геологический факультет размещался в комплексе старых кирпичных зданий, окруженных высокими соснами и обвитых густым плющом. Верхние этажи представляли собой лабиринт узких коридоров, в которые выходили двери кабинетов. На одних гордо красовались таблички с именами профессоров, другие были облеплены репродукциями картин, ГИС-картами
[68], схемами разрезов осадочных слоев и обложками научных журналов. Я стала ждать своей очереди поговорить с профессором Бисвас, подсев к группе студентов, устроившихся на прохладном линолеуме пола перед дверью в ее кабинет с приколотой к ней картой островов Карибского моря, которую составили двести лет назад. Через несколько минут из кабинета выглянула довольно молодая женщина и пригласила меня войти. Кабинет выходил окнами на унылый внутренний двор, использующийся по большей части для хранения особенно крупных образцов пород.
–Красивый у вас вид из окна, профессор Бисвас.– Я тотчас же пожалела о своей жуткой попытке сострить, однако женщина улыбнулась.
–Пожалуйста, зовите меня Анитой. «Профессор Бисвас»… Я привыкла, что так обращаются к моему отцу. Чем могу вам помочь?
Сидя напротив Аниты, я подумала, что для профессора она еще очень молода – лет тридцать с небольшим.
–Я не понимаю разницы между двумя историческими теориями. Разве коллективные действия не являются следствием действий нескольких влиятельных людей? Я хочу сказать, массовые протесты – это одна из форм коллективных действий, но ведь люди протестуют, потому что недовольны деятельностью нескольких политиков.
