Покрутив в руке карандаш, Анита кивнула.
–Хороший вопрос. Разница заключается в том, что, согласно теории о роли личности, в данный конкретный момент изменить линию времени могут лишь единицы, причем, как правило, мужчины.– Она презрительно фыркнула.– Однако теория о роли масс предполагает, что процесс изменений сложный и порождается множеством факторов, обусловленных деятельностью многих людей. Так что конечный результат внешне может выглядеть одинаково, однако пути его достижения совершенно разные.
–Но все равно получается, что изменить линию времени может только очень влиятельная личность.
–Возможно. Со своей точки зрения путешественника, я вижу это так: главное преимущество теории о роли масс заключается в том, что в ней учитывается контекст. Позвольте привести пример. В1993году я профессор и даю вам задание подготовить эссе к промежуточному экзамену, и вы его выполняете. Для вас я влиятельный человек. Но если я вернусь на Большие Антильские острова восемнадцатого века, где провожу свои исследования, большинство людей сочтут меня рабыней. В лучшем случае меня примут за свободную цветную женщину, потому что я метиска. Все это я говорю для того, чтобы показать: вту эпоху не может быть и речи о том, чтобы я стала влиятельной личностью, какими бы выдающимися способностями ни обладала объективно. Если я хочу что-либо изменить, мне необходимо найти общество, которое признает мои таланты. И тут в дело вступает теория масс. Человек не может стать выдающимся, если его не признает общество. Однако теория о роли личности утверждает, что некоторые люди являются выдающимися независимо от контекста.
Я задумалась над ее словами.
–То есть коллективные действия означают, что нескольким людям нужно объединиться, для того чтобы отредактировать линию времени, или же… это могут быть не связанные между собой люди, осуществляющие множество отдельных независимых редактирований?
–Вероятно, в какой-то степени верно и то и другое, однако честный ответ – точно этого никто пока не знает.– Анита провела рукой по коротко остриженным волосам, и язаметила, что ногти у нее выкрашены бордовым лаком.– Вас интересуют путешествия?
–Мне нравится ваш курс, однако больше меня интересует физическая сторона. Я хочу исследовать возникновение жизни в кембрийский период.
–Ну, похоже, бо́льшая часть Машин также появилась в этот период, так что, возможно, в конечном счете вы и кним немножко присмотритесь. У нас в университете ведутся серьезные исследования «червоточин».
До сих пор я никогда не задумывалась об изучении Машин времени, и внезапно эта мысль очень меня заинтересовала.
–Как вы полагаете, откуда появились Машины?
–Вообще-то, это не совсем моя область,– выразительно пожала плечами Анита,– но ясности в этом вопросе определенно нет. Кое-кто считает их естественным проявлением свойств земной коры, которые мы пока не понимаем. Однако такой подход не объясняет работу интерфейсов, а также то, почему Машины отсеивают инструменты, но оставляют одежду. Лично я склонна считать, что это работа внеземных цивилизаций.
–Вот как?– удивилась я.– Есть и такая теория?
–Разумеется. А может быть, их создала цивилизация, существовавшая на Земле в далеком прошлом. Достоверной информации так мало, что можно выдвигать любые гипотезы. Большинство геоученых сходятся в том, что Машины были созданы искусственно, или, по крайней мере, были созданы искусственно управляющие ими интерфейсы. За ними стоит какой-то разум. Это не природное явление, следствие тектонических сдвигов, погодных условий или каких-либо других известных на настоящий момент геофизических процессов.
–Но какой-то физический процесс был задействован. Сама линия времени…
–Конечно. Похоже, Машины используют силы, притягивающие потенциальные линии времени в нашу. Но и тут возникает одна загадка. Предположим, существует некая космическая сила, осуществляющая постоянное смещение линий времени во вселенной. Она подобна силе притяжения или какой-то другой неизвестной форме энергии – она вызывает непрерывные изменения истории. Если это действительно так, возможно, Машина лишь смотровое окошко, позволяющее нам увидеть перемены. Поэтому мы воображаем, будто что-то изменяем. Но на самом деле это иллюзия. Мы просто наблюдаем или запоминаем перемены, которые в противном случае оставались бы незаметными.
Меня охватило отчаяние.
–То есть никто не знает, как исторические изменения происходят в физическом или культурном плане? Как мы можем… Я хочу сказать, чем мы вообще занимаемся?
–Вам правда следует познакомиться поближе сМашинами времени,– улыбнулась Анита.– Все мы начинаем с ощущением «это еще что за чертовщина». Пожалуй, это и есть главный двигатель научной мысли.
Я ни на шаг не приблизилась к пониманию того, что написать в своем эссе, но зато меня захватила мысль заняться изучением Машин. Гуляя по улицам, залитым вечерним солнцем, я размышляла обо всех возможных линиях времени, перемешанных появлением Тесс. Это естественный процесс, который она может наблюдать с помощью Машины? Или какая-то крохотная частица непостижимо сложных коллективных действий, вызывающих изменения? Я направилась на юг в сторону Уэствуда, не замечая, как студенческий городок сменился городской застройкой. Я прошла мимо нескольких баров и здания звукозаписывающей студии «Тауэр», прежде чем оказалась перед закусочной «Фалафель кинг» ипоймала себя на том, что жутко проголодалась.
В «Фалафель кинг» предлагают лучшие пита-сэндвичи вЛос-Анджелесе, с хрустящими ломтиками картошки и по меньшей мере пятью видами пряных салатов. Я сделала заказ, с тоской гадая, смогу ли позволить себе это заведение, когда стану зарабатывать на жизнь сама.
Все столики в зале были заняты, поэтому я уселась на корточки на тротуаре, наблюдая за очередью каких-то «укурков» к«Пончиковой Стэна» (всем нужно «топливо»). Я вытирала тахини с футболки, когда услышала знакомый голос:
–Привет, Бет!
Подняв взгляд, я тотчас же пожалела о том, что у меня в руке недоеденный сэндвич, с которого капает соус.
–Привет, Хамид!
Поднявшись на ноги, я украдкой вытерла руки оджинсы.
–Никак не ожидал встретить тебя здесь.– У него была та же самая кривая улыбка, от которой мне захотелось его поцеловать, и япостаралась не думать об этом, комкая обертку.
–Куда ты направлялся?
–Хотел купить пончиков для своих приятелей. Запарка с промежуточными экзаменами.
–Вот как? Какой предмет?
–История кино.
Это оказалось неожиданностью.
–А как же медицина или бизнес?
–Да как-то все забываю ходить на эти курсы.– Хамид непринужденно прислонился к стене, и до меня вдруг дошло, что он больше не излучает ту неуверенную меланхолию, что прежде. Теперь он, казалось, знал, чего хотел. Он выглядел счастливым.
–Я тоже готовлюсь к промежуточным экзаменам. Мне нужно написать эссе о роли масс в истории, но, как выясняется, никто понятия не имеет о том, как творится история.
