–Ты мне правда нравишься. Очень. Вот почему мы здесь, правильно?– Я ткнула плечом ему в плечо.– Но тогда я делала много глупостей. Мне нужно было разобраться с тем дерьмом, в котором я оказалась.
–О чем ты? Каких еще глупостей? Ты перестала разговаривать со мной. Хитер сказала, что ты хочешь притвориться, будто я умер.
Я на самом деле сказала что-то в таком духе, вскоре после того как мы убили мистера Расманна.
–Честное слово, я очень сожалею. Я…
–Пыталась разобраться, что к чему. Точно.– Хамид лепетал, и явдруг поняла, что в какой-то момент его настойчивость выварилась в поражение.
–Больше этого не повторится, хорошо? Я приняла решение… попытаться изменить линию времени к лучшему. Даже несмотря на то что никто не знает, как работает история.– Взяв Хамида за плечи, я заглянула ему в лицо.– Можно тебя поцеловать?
Кивнув, он подождал, когда я склонюсь к его губам. И лишь затем меня обнял. Мы вернулись в мое общежитие, держась за руки, ничего не говоря.
У меня из мыслей не выходило то, как Хамид отвез меня в клинику делать аборт, когда вернулся из «Диснейуорлда». Теперь мне было как-то странно оглядываться на это: казалось, мои воспоминания разбились вдребезги и соединились из осколков. Воспроизводя в памяти цвета и звуки того времени, я чувствовала, будто они нашиты на какую-то другую последовательность событий. Я вздрогнула, гадая, имеет ли это какое-то отношение к самоубийству, о котором я ничего не помнила.
Тогда, подходя к центру планирования семьи, мы столкнулись с группой уродов, протестующих против абортов. Женщина в футболке с надписью «Иисус спасает» держала в руках мешок с обломками кукол, вымазанных красной краской. Она бросила в меня несколько пластиковых рук, а толпа принялась скандировать: «Убийство! Убийство! Убийство!» Я опустила взгляд на асфальт под ногами, сосредоточившись на происхождении глины и мела, из которых он состоял. И тут Хамид, не замедляя шага, поймал летящую окровавленную руку и сделал вид, будто ест ее.
–На вкус совсем как курица!
С трудом сдержав улыбку, я открыла стеклянную дверь. Жест Хамида вызвал у протестующих энергичную версию христианского гимна «О, благодать», а меня внезапно охватил дух панк-рока.
–АБОРТЫ РАЗРЕШЕНЫ ЗАКОНОМ, ЧТОБ ВЫ ЗНАЛИ!– крикнула я.– АВЫ ЗАСТРЯЛИ В50-Х!
Отповедь была не ахти, но Хамид рассмеялся. Хлопнув дверью, я прошла в фойе, и секретарша в регистратуре, с пурпурной прядью в волосах, записала меня на прием. Сам аборт явился чередой заботливых, дружелюбных лиц, вопросов о том, удобно ли мне, и благодатно действенных обезболивающих. Когда я вернулась в приемную, испытывая легкое головокружение, Хамид помог мне пройти к машине, после чего катал меня до тех пор, пока я полностью не пришла в себя, чтобы можно было вернуться домой.
Хамид был прав: ядействительно знала его тогда, и он мне определенно нравился. Однако после того дня я никак не могла совладать с собой. У меня из головы не выходили кровавые причуды Лиззи и непрекращающиеся угрозы со стороны отца. Я не была готова к еще одному слою чувств, особенно после того как нам пришлось вдвоем разбираться с абортом. События развивались слишком напряженно и слишком быстро. Чем больше я размышляла о том, какой была тогда, тем меньше могла представить себе место Хамида в моем прошлом.
Однако сейчас в моей жизни было место для него. Резко остановившись, я поцеловала Хамида в щеку.
–Это за что?– улыбнулся он.
–Я подумала, как было бы здорово, если бы мы познакомились сейчас, а не тогда. Мы сможем притвориться? Ну, что я наткнулась на тебя в«Пончиковой Стэна» имы решили, что нам определено судьбой посмотреть вместе «Киборга-полицейского»?
Лицо Хамида стало серьезным.
–Думаю, попробовать можно. Особенно если на следующей неделе мы посмотрим вместе «Короткие истории».
–Этот фильм тоже про суперсолдат?
–Вероятно. Или про динозавров. Вообще-то, Роберт Олтман
[72] предпочитает динозавров.– ИХамид снова поцеловал меня, так, что это показалось мне знакомым и вто же время не похожим на все то, что было в истории нашей планеты.
* * *
Я тянула с эссе до последнего и села за него только в воскресенье вечером. Ничего страшного. Я не лягу спать, утром сдам экзамен, и дальше можно будет завалиться на весь день. Промежуточные экзамены почти закончились, и вкоридорах общежития стояла непривычная тишина. Роза куда-то ушла, поэтому я включила новый альбом «Шиканистов», чтобы наполнить комнату чем-нибудь более вдохновляющим, чем стук пальцев по клавиатуре.
Меня по-прежнему не покидало прочно поселившееся раздражение тем, что никто понятия не имел, как работает история. Именно это чувство, в большей степени, чем кофеин и сигареты, помогло мне продержаться на плаву всю ночь. Я осознавала, что после разговора сАнитой моя точка зрения изменилась. И не то чтобы я перестала верить в теорию о роли личности, однако теперь я видела, что каждый выдающийся человек на самом деле являлся крошечной частицей чего-то значительно большего: общественного движения, организации, а может быть, группы не связанных между собой людей. Быть может, единственным существенным отличием между теориями о выдающейся личности и коллективных действиях было то, что у великого человека были последователи, а не круги по интересам.
В школе нас учили, что для изменения истории требуются масштабные сражения и главы государств. Но к половине восьмого утра я поняла, что это не так. Я перечитала заключительные строки своего эссе, напечатанного на лазерном принтере, прежде чем опустить его в ящик перед кабинетом Аниты:
Коллективные действия означают, что любой человек, совершая что-то незначительное и личное, также может изменить историю. Даже если это сводится лишь к тому, чтобы изучать древние камни или слушать друга.
Две недели спустя мы сХамидом лежали обнявшись на моей койке, аРоза занималась в коридоре. Мы с ним проводили вместе много времени, и яуже начинала подумывать, что, может быть, он мой парень. Пожалуй, сейчас было самое подходящее время для того, чтобы завести «разговор». Глядя на Хамида, я размышляла, как получше сформулировать вопрос о наших отношениях, не прибегая к штампам.
–Бет, я хочу спросить тебя о чем-то очень важном, можно?
Похоже, я напрасно ломала голову над тем, как начать «разговор».
–Конечно. В чем дело?– Кивнув, я поцеловала Хамида в подбородок.
–Помнишь, как ты сказала, что в прошлом году оказалась в дерьме и потому перестала со мной общаться?
Я поймала себя на том, что у меня напряглись мышцы плеч.
