Перед Майей мелькали лица самых различных оттенков, от абсолютно черных до светло-серых; унекоторых гоблинов были красные, оранжевые, золотые глаза, у других – синие или зеленые. Форма черепов тоже сильно различалась; уодних были выступающие нижние челюсти и крупные фигуры, характерные для гоблинов, у многих – напротив, тонкие черты и острые подбородки, как у эльфов. Впервые в жизни Майя очутился среди существ, похожих на него самого; до сих пор его окружали лишь эльфы с белоснежными лицами и волосами. На несколько минут он отвлекся и неслышал имен, которые ему называли. Все его силы уходили на то, чтобы сохранять спокойствие, не упасть в обморок, не разрыдаться. Взгляд на мрачное лицо Чавара привел Майю в чувство; было нетрудно представить себе, что где-то рядом находится Сетерис.
Большинство гостей-гоблинов были богатыми купцами, однако Майя заметил существенную разницу между ними. Старшие гоблины в основном вели торговлю шелком, а молодое поколение интересовалось другими вещами: часами, чернильными ручками, фабричными коврами изЧохаро, то есть, товарами, которые предлагала Торговая Ассоциация Западного Этувераза. Майя также отметил, что с торговцами шелком Чавар ведет себя относительно вежливо. Шелк производили в княжестве Ту-Атамар, уже много веков он являлся основой экономического процветания Этувераза, поэтому торговля шелком считалась почти респектабельным занятием.
Внезапно Майя понял, что раздоры вокруг моста через Истанда’арту не имели никакого отношения к техническим вопросам – все дело было в торговле и корыстных интересах отдельных лиц. На протяжении многих столетий после того, как Эдревенивар Завоеватель объединил восток и запад, восточный Этувераз оставался более богатой и развитой частью империи, а землевладельцы с востока обладали бóльшим могуществом, чем западные князья. Основным источником богатства восточной части империи являлась торговля шелком, которую контролировала кучка влиятельных аристократических семей. Ситуация несколько изменилась в годы правления деда Майи, с началом золотой лихорадки и основанием города Эджо. Постепенно развивалось и укреплялось сотрудничество между ремесленниками и торговцами западных городов. Появление дешевого, быстрого и безопасного способа сообщения между двумя частями империи должно было нанести сокрушительный удар шелковой монополии. Все понимали, что постройка моста через Истанда’арту приведет не только к развитию торговли, но ик массовому оттоку бедного населения на запад. А ведь именно бедняки трудились на шелковых мануфактурах. Итак, в эльфийской империи существовали две враждующие стороны – как в прямом, так и впереносном смысле. Одна сторона не могла дождаться постройки моста, а вторая не выносила даже упоминания о нем. Задачей императора было поддерживать мир между ними.
Майе не сразу удалось найти тихий уголок, чтобы без помех поговорить сГорменедом.
–Мы должны поблагодарить вас,– начал он, преодолевая смущение,– поблагодарить за несечо.
–Несечо?– Горменед, казалось, смотрел ему прямо в душу, но взгляд не был ни холодным, ни враждебным.– Эта вещь вам понравилась, ваша светлость?
–Нам пришлось позвать одного из наших садовников, чтобы тот объяснил нам ее значение,– сказал Майя,– и она здесь, со мной.
Он вынул талисман на золотой цепочке из внутреннего кармана.
Лицо Горменеда озарила изумленная улыбка.
–Это большая честь для нас, ваша светлость. Мы польщены.
–Благодарим вас,– ответил Майя, пряча талисман в карман,– однако не могли бы вы объяснить, почему вы прислали ее нам?
Он надеялся, что вопрос не прозвучал как обвинение в желании подольститься к императору, однако боялся, что истинный его смысл был вполне очевиден. «Почему вы так добры ко мне?»
Горменед был озадачен, в товремя как вопрос, касавшийся политики, не вызвал бы у него никаких затруднений.
–Почему бы нет?– сказал он вместо ответа, внимательно наблюдая заМайей.– Вы, ваша светлость, тогда столкнулись с трудной задачей – впрочем, отнюдь не впоследний раз – и мы желали выразить…
Посол замялся и пожал плечами. Этот жест мог означать что угодно.
–…Продемонстрировать если не нашу преданность в прямом смысле слова, поскольку мы являемся верным слугой Мару’вара… то нашу… симпатию… И наши добрые намерения… Мы хотели, чтобы вы знали: мы не враг вашей светлости. Ни тогда, ни теперь. По нашему мнению, в тот день вы нуждались в поддержке и знаках доброй воли.
Майя невольно взглянул наЧавара, который стоял среди гостей по-прежнему мрачный, как туча.
–Именно так,– твердо сказал Горменед и жестом подозвал очередного гостя, чтобы представить его императору.
К столу Майя сопровождал осмеррем Горменед; он получил столько новых поводов для размышлений, что забыл о прежних тревогах и смущении. Когда они заняли свои места, он засыпал супругу посла вопросами о том, какие товары считаются предметами роскоши вБариджане, о торговле с другими странами, расположенными заЧадеванским морем. Женщина была озадачена, но старалась подробно отвечать на все вопросы и вконце концов призвала на помощь торговца шелком, сидевшего по другую руку от нее. Этот господин в юности плавал на торговом корабле – точнее, был пиратом, если Майя правильно понял его намеки. Он знал все о специях, драгоценных камнях, девушках-львицах, других странных существах и экзотических товарах, которые редко завозили так далеко на север. Заметив искрений интерес Майи, он увлекся и вскоре перешел от сухих фактов к невероятным подробностям. К тому моменту, когда салат из огурцов сменился карри из свинины с ямсом, все соседи Майи, забыв об этикете, внимали речам мера Джиделки. Еще через четверть часа он принялся при помощи соли и вина набрасывать на скатерти карты, чтобы проиллюстрировать приключения парохода «Благосклонный Лотос» во время Войн Архипелага, и гости, сидевшие в противоположном конце стола, вытягивали шеи, чтобы лучше слышать. Мер Джиделка обладал неистощимым запасом историй; Майя был зачарован его рассказами и бесконечно рад знакомству с таким интересным собеседником.
Карри сменили крошечные вазочки с изысканным лимонным шербетом. Посол Горменед поднялся.
–Мы должны сделать заявление,– заговорил он. Голос посла, привыкшего произносить речи, без труда перекрыл голос мера Джиделки, который как раз описывал варварские обычаи обитателей островов Вершелин.– В скором времени нас ждет удивительное и радостное событие, не имеющее прецедентов. Великий Авар Мару Севрасечед принял решение встретить наступающий Новый год при дворе своего внука.
Чавар, естественно, знал о том, что должно было произойти, но унего был такой вид, будто он нашел у себя в шербете кусок лимонной корки. Гоблины начали шумно переговариваться.
–Мы чрезвычайно рады,– продолжал Горменед,– что император и его двор согласились принять Великого Авара Бариджана, и что нам предстоит тесное сотрудничество с лорд-канцлером…– с этими словами посол поклонился Чавару,– …и Свидетелем по иностранным делам.
Горменед поклонился лорду Бромару.
–Мы уверены, что предстоящий праздник Нового года пройдет в атмосфере взаимного доверия и будет способствовать укреплению связей между нашими странами, а также позволит нам достойно отметить начало царствования Эдрехасивара Седьмого, которому мы желаем долгих лет жизни и процветания!
