Но однажды вечером, после того, как мин Вечин непринужденно отошла от него к другим гостям в третий или четвертый раз, к нему приблизилась дач’осмин Кередин. Она сделала реверанс, подметая пол лиловыми юбками с отделкой цвета бронзы, но когда она взглянула ему в лицо, он увидел, что она хмурится, и неслишком удивился, когда она бросилась в атаку.
Но ее откровенность поразила его.
–Ваша светлость, мин Вечин использует вас.
–Разумеется,– согласился Майя.
Девушка недоуменно приподняла брови, иМайя не смог сдержаться.
–Должно быть, вы считаете нас безнадежным тупицей, если думаете, что мы не смогли догадаться об этом без посторонней помощи. Спасибо,– ядовито произнес он.
У нее сделалось такое лицо, будто ее укусила диванная подушка.
–Ваша светлость, мы не хотели сказать…– Она замолчала, и наее бледном лице выступил румянец.– Мы просим прощения. Вы правы, нам не следовало этого говорить.
Он подумал, что она сейчас поспешит уйти – он сам поступил бы так на ее месте,– но она не тронулась с места, хотя и опустила голову на несколько секунд. Майя молчал. Его гнев угас так же быстро, как и вспыхнул.
Когда дач’осмин Кередин подняла голову, он увидел в ее ярко-синих глазах блеск, которого не было прежде. Она заговорила быстро, отрывисто, новым, оживленным тоном:
–Поскольку мы уже уронили себя в ваших глазах, хуже не будет, если мы спросим: если вы знаете, что она использует вас, ваша светлость, почему вы продолжаете общаться с нею?
Эти слова не прозвучали как упрек; казалось, ей было действительно интересно.
Но уМайи не было ответа – по крайней мере, ответа, уместного в разговоре с невестой. Он беспомощно произнес:
–Она очень красивая.
–И достаточно умная, чтобы не пугать вас,– добавила дач’осмин Кередин.
Майя отступил на шаг. Ему хотелось возразить, но он был не всилах отрицать правду.
–Мы видим, что нам следовало бы поучиться у нее,– мрачно заметила дач’осмин Кередин.
Майя невольно ссутулился и прижал уши к голове. Сетерис говорил таким тоном, когда собирался дать ему пощечину или оскорбить. Но дач’осмин Кередин снова сделала реверанс – не изящный, как другие придворные дамы, но заученный, словно движение солдата, отдающего честь, и сказала:
–Ваша светлость, мы не хотели бы, чтобы вы боялись нас.
И, возможно, для того чтобы доказать свою искренность, она повернулась и отошла к своим друзьям.
Вскоре после этого Майя удалился к себе.
Глава 19
Горе Тары Келехара
Утро началось с проблем. Во время завтрака принесли письмо отКсору Джасанай.
Майя давно понял, что Ксору обожала писать письма – возможно, потому что таким способом она могла отнимать у императора намного больше времени, чем при помощи аудиенций, а может быть, по какой-то иной причине, известной только ей самой. Майя не без труда сдержал тяжкий вздох, распечатал письмо и быстро просмотрел его – он уже научился это делать. Потом нахмурился и перечитал послание более внимательно.
–Ваша светлость?– насторожился Ксевет, чувствуя приближение неприятностей.
–Вдовствующая императрица,– объяснил Майя,– желает знать, по какому праву мы пользуемся услугами ее родственника в качестве капеллана, почему мы не включили его в список нашего персонала и неоплачиваем его труд, и самое главное – почему мы не сочли нужным проявить простую вежливость… Это слово подчеркнуто, как мы подозреваем, рукой императрицы. Проявить простую вежливость и предварительно уведомить ее о наших намерениях.– Он отвернулся, сознавая, что не может придать лицу нейтральное выражение. Ксевет не заслуживал, чтобы на него так смотрели.– Прежде чем отвечать на письмо вдовствующей императрицы, мы должны поговорить с мером Келехаром. Сегодня найдется время для аудиенции?
Ксевет порылся в бумагах.
–Да, ваша светлость, но вам придется сократить обеденное время.
–Хорошо,– ответил Майя и мрачно взглянул наБешелара иКалу, проверяя, осмелятся ли они возразить. Телохранители промолчали, хотя оба нахмурились.
После обеда Майе полагалось присутствовать на заседании Кораджаса. А поутрам он давал аудиенции, рассматривал прошения, пытался действовать как император, хотя все это по-прежнему казалось ему спектаклем.
К счастью, настал момент, когда он смог покинуть Мичен’тэйлейан, но вАлкетмерете он чувствовал себя не намного уютнее. Кроме того, долг настиг его и здесь в лице пажа, который появился на пороге столовой и объявил, что Тара Келехар ожидает, когда его светлость будет иметь удовольствие принять его.
Слово «удовольствие» прозвучало настолько абсурдно, что Майя едва не рассмеялся в лицо бедному ребенку.
–Мы примем его вЧерепаховой Комнате,– ответил он. Он не жалел о том, что пришлось встать из-за стола – он едва прикоснулся к еде, аппетита не было.
Когда Майя вошел вЧерепаховую Комнату, Келехар распростерся перед ним на полу.
–Встаньте, пожалуйста, мер Келехар,– удивленно сказал Майя и только потом с неприятным чувством вспомнил недавний разговор соСвидетелем Мертвых.– Мы позвали вас не затем, чтобы бранить.
–Ваша светлость,– пробормотал Келехар, поднимаясь на ноги. Он не смотрел Майе в лицо, что было для него нехарактерно.
–Мы желали поговорить с вами, потому что получили довольно странное письмо от вашей родственницы, вдовствующей императрицы…
–И вы желаете знать, почему мы солгали ей.
Краем глаза Майя заметил, что Бешелар иКала напряглись. Подданные, как правило, не перебивали императора, тем более таким раздраженным тоном. Майю это ничуть не задело, но он тоже насторожился.
Он постарался говорить бесстрастно:
–Мы не обвиняем вас во лжи.
–А следовало бы, ваша светлость. Потому что мы действительно солгали Ксору Джасанай.
Келехар прижал уши к голове, его хриплый сорванный голос звучал глухо.
Майя примерно представлял, как императору следовало бы вести себя в таких случаях, но он не хотел поступать с беднягой жестоко. Поэтому он очень тихо спросил:
–Зачем?
–Мы надеялись, что, если скажем Ксору Джасанай, будто служим у вас капелланом, она не станет открывать вам правду. Она пользуется правдой, чтобы надавить на нас, когда ей это нужно.
–Какой правдой?
–Правдой…– Его голос сорвался.– Правдой о том, почему мы отказались от сана священнослужителя.
Майя быстро обдумал ситуацию и обратился к телохранителю:
–Бешелар, пожалуйста, спросите у мера Айсавы, как сильно мы можем опоздать на заседание, чтобы не оскорбить членов Кораджаса.
Он встретился взглядом сБешеларом и увидел, что воин понял намек.
