–Мы предлагаем лорда Беренара,– сказал он.
–Ясно, ваша светлость,– ответил Ксевет, делая заметку в записной книжке.– Вы желаете объявить об этом на заседании Кораджаса? Вряд ли кто-то изСвидетелей станет возражать против его кандидатуры; более того, ваше предложение позволит существенно ускорить процесс.
–Но не кажется ли вам, что нас сочтут пристрастными? Мы не всегда можем понять, какой реакции следует ожидать.
–Нет, ваша светлость. Вы имеете полное право предлагать Кораджасу любого кандидата, а также полное право отвергнуть претендента, предложенного ими. Но мы считаем, что вы сделали правильный выбор – лорд Беренар пользуется всеобщим уважением. Свидетели могут отказаться, потому что это их право. Тем не менее, в их интересах поскорее назначить нового лорд-канцлера, и мы не думаем, что они будут… э-э… чинить вам препятствия.
–Спасибо. Тогда вопрос закрыт: мы рекомендуем лорда Беренара в качестве лорд-канцлера.
Час спустя, во время заседания, Майя поднялся и повторил эту фразу, сознавая, что выглядит робким, невежественным и слишком молодым. Особенно его смущал взгляд архиепископа, который временно исполнял обязанности Свидетеля отПрелатства. Пока Совет Прелатов не выбрал нового представителя, он должен был участвовать в работе Кораджаса. Присутствие архиепископа Тетимара вселило вМайю неуверенность, и еще ему казалось, что он в чем-то виноват. Он вдруг вспомнил, что со дня коронации так и несмог найти времени для медитации, не соблюдал обрядов, которым учила его мать.
Свидетели выслушали Майю в почтительном молчании. После того как император закончил свою речь и сел, лорд Беренар произнес слова благодарности и объявил, что согласен занять пост лорд-канцлера, если у членов Кораджаса не имеется возражений.
К немалому удивлению Майи, никто из присутствующих не возразил, обошлось без обычных споров и перепалок. Обсуждая юридические тонкости, Свидетели не отклонялись от темы. Прошло меньше часа, иЭтувераз получил нового лорд-канцлера. Оставалось назначить дату формального введения в должность и провести соответствующую церемонию, но лорд Беренар тут же, вЗале Совещаний, преклонил колени и принес присягу. Он сказал, что не желает ждать, поскольку в администрации царит хаос, и положение с каждым часом лишь ухудшается.
–Разрешаем вам приступить к работе немедленно,– согласился Майя.
Заседание немедленно было закрыто, поскольку Кораджас лишился уже двух Свидетелей, что было весьма прискорбно и мешало нормальной работе. Майя мысленно поблагодарил богинь и обернулся к секретарю, желая узнать, что является следующим пунктом в его бесконечном списке дел. НоКсевет был поглощен беседой с личным помощником лорда Беренара.
Майя понимал, что имеет полное право прервать их разговор, но ненашел в себе сил отказаться от пятиминутной передышки. Едва сдержав вздох облегчения, он откинулся на спинку кресла и заметил, что архиепископ Тетимар внимательно наблюдает за ним.
Майя поспешно выпрямился – он знал, что это смешно, и, тем не менее, снова почувствовал себя виноватым.
–Вы хотели бы поговорить с нами, господин архиепископ?
Священнослужитель некоторое время молча изучал его, слегка наклонив голову набок, словно птица.
–Вы хорошо себя чувствуете, ваша светлость?
Майя удивился и ответил вопросом на вопрос:
–А почему вы решили, что мы плохо себя чувствуем?
–Просим нас извинить,– сказал архиепископ.– Мы не хотели проявить бестактность. Мы знаем, что вы сейчас находитесь под большим давлением.
Майя мысленно согласился с прелатом, но сэтим ничего нельзя было поделать.
–Мы очень благодарны вам за заботу.
Архиепископ улыбнулся – эта улыбка была неожиданной и ослепительной, как свежевыпавший снег в лучах солнца.
–Вежливый, но уклончивый ответ, ваша светлость. Вы быстро освоили искусство светской беседы.
В это время секретарь лорда Беренара поклонился Ксевету и быстро вышел из зала.
–Простите,– обратился Майя к архиепископу, постаравшись придать лицу огорченное выражение.– Похоже, мы уже опоздали на нашу следующую встречу.
–В таком случае, не будем вас задерживать, ваша светлость,– сказал священник и откланялся. УМайи возникло ощущение, что священник видит его насквозь, и жалкая отговорка его не обманула.
Майя вздохнул и перевел взгляд наКсевета.
–Что теперь?
–Обед,– твердо сказал Ксевет.– А остаток дня вы должны посвятить беседе с императорским Свидетелем, который готовится к суду над лордом Чаваром и принцессой Шеве’ан.
–Понятно,– пробормотал Майя, почувствовав внутри холод и пустоту.
За обедом у него не было аппетита.
Ксевет заверил Майю, что он имеет полное право дать аудиенцию Свидетелю в любом удобном ему месте. И он снова выбрал для неприятного разговора Черепаховую Комнату. Да,Майя боялся, что, укрывшись в скромной гостиной, продемонстрирует слабость и неуверенность в себе, ноЧерепаховая Комната была единственным местом во всем Унтэйлейанском Дворе, где он чувствовал себя почти как дома.
Свидетель Императора, Танет Ксовар, оказался невысоким худым мужчиной со скупыми и точными движениями. У него было ничем не примечательное лицо и невыразительный голос; одет он был скромно, в темный костюм без вышивок и украшений. Ни один волосок не выбивался из безупречной прически, хотя ее удерживали всего две шпильки; локоны были густыми и блестящими, в отличие от редких бесцветных бровей. Майя сделал вывод, что Свидетель носит парик. Ксовар выступал в суде в качестве Свидетеля более двадцати лет и, без сомнения, прекрасно знал свое дело. Он задавал вопросы почтительным тоном, хотя порой они были нескромными и даже жестокими. Если ответ казался ему неудовлетворительным, он не сдавался и формулировал вопрос иначе. Он упрямо шел к своей цели, не выказывая ни нетерпения, ни досады. Однако сильнее всего Майю нервировало то, что Свидетель ничего не записывал. Он просто слушал, сверля Майю холодными глазами, и издальнейшей беседы стало ясно, что он едва ли не дословно запоминал все услышанное.
Сначала он заставил Майю во всех подробностях вспомнить события той зловещей ночи; особенно его интересовало, что именно говорили принцесса, лорд Чавар и их сообщники. С этим Майя справился, но потом Свидетель начал расспрашивать о его предыдущих встречах и беседах с лордом и невесткой, о том, каковы, по его мнению, были мотивы заговорщиков. Наконец, к ужасу Майи, Ксовар спросил о том, что он чувствовал.
–Какое отношение к делу имеют наши эмоции?– раздраженно спросил Майя, пытаясь скрыть растерянность.
–Мы не можем выступать в суде от вашего имени, не зная правды,– объяснил Ксовар,– а эмоции – это часть правды о вас.
–Мы не уверены, что это необходимо.
–Ваша светлость, узнав о ваших чувствах, мы не станем относиться к вам хуже, если это вас беспокоит.
