Слишком уставшая, чтобы думать о чем-либо, Бетси сняла туфли и, как есть, в одежде, легла под покрывало, забывшись тревожным сном.
Она проснулась, словно от толчка, села в кровати и огляделась. Прошло несколько мгновений, прежде чем она вспомнила, где находится и почему. Возвращение к действительности было не Слишком приятным и отнюдь не успокаивало: она оказалась наедине с Джеффом в глухой французской провинции, хотя почти не сомневалась, что Джефф предпочел бы видеть ее где-нибудь совсем в другом месте.
Он бы не потащил меня с собой, не повисни я у него камнем на шее, мелькнула горькая мысль. Еще более мучительно было представить, чем бы занимался Джефф с Клер, не будь ее здесь.
Бетси привыкла всегда полагаться только на себя, и ей было нелегко смириться с внезапной потерей независимости. Но хуже всего, что зависела она теперь не от кого иного, как от Джеффа. Его мотивы вполне понятны: он чувствует себя ответственным за еще нерожденного ребенка, причем настолько, что даже согласился терпеть ее присутствие.
Конечно, приятно, когда о тебе заботятся и защищают, однако Бетси не могла позволить себе привыкнуть к этому положению — оно всего лишь временное. Но как ей удастся избавиться от безрассудного влечения, если она будет постоянно видеть Джеффа рядом? Влечения?.. Нечего прикрываться эвфемизмами, надо смотреть правде в глаза. Как ни назови, суть от этого не изменится: она влюблена в Джеффа, влюблена по уши.
Ребенок зашевелился в животе и избавил ее от грустных мыслей. Малышу уже становилось тесно.
Исследуя свое новое жилище, Бетси заглянула в ванную, и ей захотелось искупаться. Она включила воду, чтобы наполнить глубокую старинную ванну на четырех лапах, и разделась. Складывая одежду на кровать, увидела свое отражение в зеркале туалетного столика. Подошла поближе и стала разглядывать себя — округлый живот, спелую пышность груди. Ее не переставали изумлять постоянные изменения в собственном теле.
Боковым зрением она заметила какое-то движение, повернула голову и присела от испуга.
—Джефф!
Не думая, схватила из вороха одежды первое, что попалось под руку, и прикрыла наготу.
Застигнутая врасплох, Бетси зажмурилась: страшно представить, какое уродливое зрелище являет собой ее тело. Она не решалась посмотреть в глаза Джеффа — в лучшем случае увидит в них отражение своего собственного смущения, а вероятнее всего — отвращение.
—Бог мой…— услышала она прерывистый шепот и почувствовала, как ее прикрытие — хлопковую рубашку — мягко, но уверенно забирают у нее из рук. И открыла глаза.— Ты должна гордиться своим телом, дорогая.
Джефф был взволнован и… растроган. Это так на него не похоже! Бетси все еще стояла неподвижно, когда его рука несмело притронулась к тому месту, где когда-то была талия. Прикосновение длинных пальцев обжигало нежностью, а в глазах Джеффа застыло выражение немого благоговения.
Бетси с удивлением ощутила, что в ней просыпается… женщина. Хорошо ли это — испытывать влечение в моем состоянии, подумала она. И сама себе ответила: даже готовясь стать матерью, я не утратила чувственности, но окончательно пробудить ее может только Джефф. Ей страстно хотелось шагнуть ему навстречу, теснее прижаться к его крепкому телу. Противоречивые чувства, охватившие ее, мешали говорить. И все же ответила:
—Я и горжусь. Но не рассчитываю, что кто-то другой может разделить мое восхищение. Я знаю, что похожа на слона.— Бетси попыталась улыбнуться, как бы показывая, что не обидится, если Джефф действительно так думает.
Голубые глаза метнулись к ее лицу.
—Ты прекрасна, как богиня материнства Исида.— Низкий голос Джеффа чуть вибрировал, действуя на Бетси, как самая нежная ласка.— Мне никогда не приходилось наблюдать чудо так близко.
Она поверила ему. В его словах было слишком много страсти, чтобы считать их простой подачкой ее самолюбию. Бетси вздрогнула, и Джефф озабоченно заметил:
—Ты замерзла.
—Я собиралась принять ванну.
—Так пошли, я тебе помогу. Ванна слишком глубокая, вдруг ты упадешь.
Доводы его, конечно, были смехотворными: может, она не так резва, как прежде, но уж залезть в ванну и вылезти сумела бы без посторонней помощи! Но Бетси не возражала: для нее это было как ожившая мечта: чтобы Джефф был рядом, лелеял ее как любовник — в истинном смысле этого слова. Так оно и было бы не в фантазиях, а в реальности, если бы их ребенок родился от связи, основанной на настоящей любви. Что ж, ее изголодавшейся душе придется удовольствоваться иллюзией этого высшего из чувств.
Джефф молча намылил ей спину, потом налившуюся грудь, с нескрываемым восхищением разглядывая потемневшие ареолы сосков. От его нежных, плавных прикосновений Бетси ощущала покалывания во всем теле и сама с удовольствием поглядывала из-под полуприкрытых ресниц, как вода стекает по мускулистым рукам Джеффа. Ей было тепло, она расслабилась, и на нее снизошло неземное умиротворение.
Позже, когда она уже легла в постель, Джефф примостился рядом и начал осторожно поглаживать ее живот.
—Слишком сильно?— отрывисто спросил он, когда Бетси вздрогнула и изогнулась дугой.
—Нет, хорошо,— томно прошептала она и добавила извиняющимся тоном: — Тебе, наверное, ужасно скучно этим заниматься.
—Скучно?!— рявкнул он.— Вряд ли это подходящее определение. Тренировка самоконтроля — так будет ближе к истине.— Он взял ее двумя пальцами за подбородок и посмотрел прямо в глаза.— Я пытаюсь не думать о том, как мне хочется заняться с тобой любовью, но это чертовски трудно.
Бетси с трудом верила своим ушам. Неужели он находил ее желанной?.. Такую! Яростный блеск голубых глаз и то, как жадно они обшаривали ее тело, подтвердил, что признания, сорвавшиеся с его уст, были искренними.
—Ты даже пахнешь по-другому, более женственно.
—Во время беременности некоторые чувства обостряются, например обоняние,— прошептала Бетси.— Ты тоже пахнешь… восхитительно. И вкус.— Она высунула кончик языка и облизала губы, а взгляд ее задержался на его загорелой груди, покрытой порослью темных волос, и скользнул ниже, туда, где треугольник волос, сужаясь, скрывался за поясом брюк.
—Ты большая мастерица по части пыток. Забыла, что сказал врач?
Его слова мигом развеяли окутавший ее чувственный туман. Бетси поспешно натянула на себя покрывало. Не забыла, к сожалению, а как хотелось бы!
—Прости,— прошептала она. Ну почему ей недостаточно просто быть с ним рядом?— Я тоже хочу этого малыша и, можешь не волноваться, не сделаю ничего ему во вред.
На высоких скулах Джеффа выступил легкий румянец.
—Ты не виноват. Я…— Бетси замялась, и вдруг с ее уст сорвалось то, в чем она меньше всего собиралась признаваться.— Просто меня так давно никто не обнимал, кажется, целую вечность.— Боже, зачем я это говорю! Глаза ее наполнились слезами.— Прости, это все нервы.
