–Я всегда стремилась к совершенству,– сказала она.– И всегда знала, что для того, чтобы достичь совершенства, нужно умереть, ибо жизнь несовершенна.
Он попытался возразить, и она остановила его. Жестко.
–Крис! Ты должен меня слушать!
Он кивнул и замолчал.
–У каждой женщины есть мужчина, который идеально ей подходит, и укаждого мужчины есть идеальная для него женщина. Ты для меня не был идеален, но все равно ближе всех к тому, что я искала. Однако поисков я не прекращала… хотя с тех пор, как мы познакомились, искала уже не так активно. Могла бы и успокоиться. Хорошо рассуждать об этом задним числом.
–Но, зная то, что я знала, что истинная любовь действительно существует, что ее можно взять и подержать в руках, что на нее можно смотреть и понять… зная все это, я не могла быть удовлетворенной до конца. Как и ты.
–Потому что – не знаю даже как – ты, не зная того, что я случайно узнала десять лет назад, тоже не сомневался в том, что она существует. И теперь я скажу тебе, как ее найти. И это, милый, лучшее, чем я могу искупить перед тобой то, что не отказалась от поисков даже после того, как познакомилась с тобой.
И тогда, умолкая время от времени от боли и возобновляя рассказ с каждым разом все тише, она поведала ему историю артефакта, найденного при раскопках дворца Миноса вКноссе, которые проводил Эванс в1900году.
Его обнаружили в потайной нише за богатой фреской, украшавшей стену коридора Процессий, куда его спрятали за две тысячи лет до нашей эры. А откуда он попал туда, не имел ни малейшего представления даже тот археолог, который его нашел и контрабандой вывез сКрита.
Зато он сразу понял, что это такое – с первого же мгновения, когда луч его фонаря упал на этот предмет. Той же ночью он исчез. Считалось, что он вернулся вАнглию, но никто не видел его и там. Впервые об этой находке узнали только в1912году: оней рассказала, умирая, Бесси Чапмен, одна из 712 человек с«Титаника», подобранная пароходом «Карпатия».
Пассажирка утонувшего лайнера, так и не сумевшая попасть вАмерику, умирала от крайнего переохлаждения и похоже бредила. Ее сбивчивый рассказ слышали только несколько спасшихся вместе с ней пассажиров и матросов, пытавшихся облегчить ее страдания. Единственное, что они поняли – это что она торговала собой вЛондоне, и что провела вечер с«настоящим джентельменом, вот те крест, самым что ни на есть настоящим», и он показал ей артефакт. Она рассказывала об этом с таким восхищением, что даже умерла со счастливой улыбкой на губах, словно познала самое большое счастье, какое только бывает в жизни.
Один из матросов, кочегар-ирландец по фамилии Хэггерти, как вспоминали позже, прислушивался к рассказу умирающей женщины внимательнее остальных.
Хэггерти сбежал с судна сразу по возвращении его вНью-Йорк.
Сержант Майкл Джеймс Хэггерти погиб во время сражения при Ипре 9ноября 1914года. Его солдатский ранец забрал себе немецкий солдат при отступлении британцев и французов – свидетелем этого стал уцелевший британец, который притворился мертвым и позже пробрался к своим. Однополчане Хэггерти вспоминали, что он спал, всегда подложив под голову ранец вместо подушки, что в ранце лежало что-то тяжелое, и что он раз сломал руку бойцу, который словно бы в шутку пытался посмотреть, что же носит в нем ирландец.
В период между 1914 и1932годами предмет этот – так ни разу и не описанный – всплывал трижды: один раз вСевастополе, в руках у бежавшего сБелой армией русского дворянина, второй раз в коллекции голландского авиаконструктора и, наконец, в доме у чикагского гангстера – того самого, что по слухам застрелил Дина О’Бэньона в его цветочном магазине в доме 738 по Норт-Стейт стрит.
В 1932году мужчина, приехавший вНью-Йорк сразу после Рождества на открытие концертного зала вРадио-Сити, сообщил полиции, обнаружившей его валявшимся на земле в переулке рядом сВосточной 51-ой улицей (недалеко от ее пересечения сПятой авеню), что его ограбили, отняв «самый ценный и прекрасный предмет в мире». Его отвезли в больницу Бельвью, но, как бы ни допрашивали его после, так и не добились описания похищенного предмета.
По слухам, в1934году предмет находился в частной коллекции знаменитого немецкого архитектора Вальтера Гропиуса; после эмиграции Гропиуса из нацистской Германии он – опять-таки по слухам – оказался в коллекции Германа Геринга. В1941году его якобы видели в доме Альберта Швейцера во французской Экваториальной Африке; в1946году он стал одним из немногих сокровищ, не завещанных Генри Фордом фонду, названному его именем.
Его местонахождение с1946года до февраля 1968года оставалось неизвестным. Но Сири сказала Крису, последней ее любви, что есть один верный, пусть и опасный способ найти его. Тот способ, с помощью которого она узнала все его перемещения из рук в руки – начиная сКносского дворца и кончая послевоенными временами.
Потом она отпустила его руку, поняв, что все время своего рассказа сжимала ее так сильно, что та побелела как нераскуренный косяк, и тихо-тихо попросила его принести из спальни маленькую барсетку, которую купил ей Крис вГонконге.
Он принес сумочку, и она стиснула ее еще сильнее, чем только что – его руку. Все потому, что прошла минута, и боль сделалась еще сильнее.
–Помнишь блошиный рынок?
–Да,– выдохнула она, закрывая глаза.– Мы держались за руки в толпе, а потом ты отпустил руку, и толпа унесла тебя, и ябоялась, что я тебя потеряла, а ты исчез на целых пятнадцать минут…
–И ты перепугалась.
–А когда вернулась к машине, ты стоял там.
–Видела бы ты свое лицо. Столько облегчения…
–Не облегчения. Любви. Вот после этого я изамедлила свои бесконечные поиски. А ты улыбнулся и протянул мне вот это – она подняла руку с зажатой в ней барсеткой – голубой с золотом, мокрой от пота.
Ее рассказ действовал гипнотически. Он опустился рядом с ней на колени и приподнял ее голову на подушках.
–Что же такое – эта истинная любовь? На что она похожа?
–Не знаю. Я ни разу ее не видела. Уже самая первая попытка узнать стоила мне слишком дорого. Да и искать придется без…– она помедлила, словно подбирая верные слова. Слова, которые не отпугнут его, ибо он, похоже, не столько переживал, сколько боялся.– Без особой помощи.
–Но откуда ты это все сама знаешь?
–У меня есть информатор. Тебе придется найти его. Но действуй очень осторожно. Это опасно, это дорого стоит, надо быть осторожным… раз я не убереглась…– она помолчала.– Тебе потребуется моя кровь.
–Информатор? Кровь? Ничего не…
–Адрамелех, Повелитель третьего часа.
Он ничего не мог поделать. Она умирала, слова застревали у него в горле, он так любил ее, а она бредила.
–Ангел ночи, Крис.
Ничего не понимая, оглушенный горем, он все же сходил еще раз в спальню и принес маленькую шкатулку, которую она называла «бахут».
