Конечно, лучше было бы не спешить, а присоединиться к Денису. Наверняка он именно для этого не закрыл дверь.
Несколько минут под душем смыли бы остатки сна и запахи. После безумной ночной акробатики мышцы умоляли о легком массаже теплыми струями.
Но я так и не смогла решиться сделать несколько шагов. Вряд ли мы бы ограничились лишь душем. Денис, скорее всего, да. Этой ночью он не раз демонстрировал свою выдержку. А вот я за себя не отвечала.
Подушечки пальцев горели — так хотелось снова коснуться его кожи. Губы саднило — так хотелось поцеловать. Самообладание, которым я очень гордилась и которое много раз спасало со Славой, испарилось за несколько ярких оргазмов.
Стыдно было за себя такую. Страшно от того, как быстро снова впадаю в зависимость от этого мужчины. Словно всю жизнь была не фригидной, не холодной, а наоборот — слабой на передок. Безвольной перед своим «первым».
Даже воспоминания о том, как все закончилось в прошлый раз, не справлялись с ролью противоядия. Кусая щеку, чтобы не застонать от трения одежды, я поглядывала в сторону ванной. Упаковывала себя в чулки и платье, но будто ждала, надеялась…
— Мой водитель тебя отвезет.
Денис вышел из душа, как раз когда я пыталась вызвать себе такси.
— Не нужно. Доберусь сама. — Не стала искушать себя и поднимать на него взгляд.
— Доберешься. — Шахов сам забрал из моих рук телефон. Не спрашивая, отменил вызов. Лишь потом вернул трубку. — Поедешь на моей машине.
— Мы договаривались о ночах. Не о днях.
— Это всего лишь машина. Ты же не на мне поедешь. — В голосе Дениса послышалось раздражение.
— А если я не хочу?
Взгляд остановился на сумочке. Из нее, будто флаг на поверженной крепости, торчал бархатный футляр. Внутри лежало колье и серьги.
Когда ночью мы устали цепляться за драгоценности, я сама сложила всё в коробку. Не хотела, чтобы случайно наступили или потеряли. А Денис после очередного моего оргазма затолкал футляр в сумочку. Сунул, словно я дала согласие. Суровый, как и сейчас.
— А я не хочу, чтобы ты садилась в машину к какому-нибудь уроду, который будет лихачить или трахать тебя глазами на каждой остановке, — с еще большим раздражением выдал Денис.
— Ты... ты что, ревнуешь?
Его слова стали такой неожиданностью, что я икнула и чуть не рухнула в ближайшее кресло.
— Вообще-то это называется «забота»! — На скулах Дениса заиграли желваки. — Что у тебя проблемы с этим словом, я уже в курсе. Убедился на практике. Но продолжать спор не рекомендую.
— Отшлепаешь?
Я все же покраснела. Была уверена, что это невозможно. Однако щеки вспыхнули так сильно, что мгновенно стало жарко.
— Сесть не сможешь! — Денис кивнул. — А потом перекину через плечо и отнесу в машину. — Он подошел поближе и, коснувшись мой пылающей кожи, криво усмехнулся: — От короны, принцесса, ничего не останется. Со стыда вся сгоришь.
***
Если я что-то и понимала после ночи с Денисом, то лишь — что окончательно запуталась.
Он запугивал словами. Некоторыми приказами вызывал настоящую злость. Даже бешенство! Но, стоило нам сойтись — вся его грубость превращалась в осторожность.
Я и представить не могла, что мужчина может целовать с такой нежностью. Что может ждать, терпеливо подводя свою партнершу к разрядке. Не верила, что можно заниматься сексом всю ночь. Засыпать от изнеможения. И просыпаться от умелой ласки в самых интимных местах.
Замужество научило простым истинам: подчинение — это подчинение, эмоции — излишества, которые могут сделать только хуже, а сделка — строгое выполнение условий.
Жизнь со Славой была проста как трудовой контракт. За первые же пару лет я усвоила, как выполнять свои обязанности, знала права и умела угадывать время, когда этими правами можно воспользоваться.
Почти модель государства.
Но сейчас стало ясно, что настоящим отношениям с мужчиной я так и не научилась. Шахов был для меня загадкой. Словно общалась с двумя разными людьми. Один смотрел на меня как на вещь. Не заботился о чувствах. И казался незнакомцем.
Второй был моим горячим, заботливым Денисом десятилетней давности. Тем любимым, которому я отдалась на третьем свидании. И два месяца потом сбегала по ночам из дома, чтобы целоваться до утра, есть прямо из сковороды жареную картошку и мечтать вместе уехать в Питер.
Голова пухла от этой двойственности. Не увязывались образы один с другим.
Всю дорогу я крутила в руках мобильный телефон. И с трудом сдержалась, чтобы не написать вопрос: «Зачем я тебе нужна?»
***
Дома, как всегда, спасли дела.
Мама не спросила ничего о прошедшей ночи. Обняла при встрече. Сама сварила кофе. На двоих. А после кофе у нас начались сборы в клинику.
Мы не разговаривали, когда собирали чемодан и перепроверяли документы. В такси обсуждали лишь рекомендации врача и процедуры, которые нужно пройти после операции. В приемном отделении, где маму встретили как почетную гостью, — улыбались и по очереди просили друг друга не волноваться.
Моей ночи с мужчиной словно и не было. Отошла на второй план. Забылась.
И только перед расставанием, поправив подушку на удобной мягкой кровати, мама осторожно спросила:
— Он ведь не сделал тебе плохо?
Это был обычный вопрос, но внутри будто что-то треснуло.
— Не волнуйся. Я же говорила, он не может сделать мне больно. — Голос предал, поэтому ответ пришлось прошептать. Как секрет.
— Ты другая с утра. — Мама задумчиво посмотрела мне в глаза. — Уставшая, сонная, а светишься как лампочка. Давно тебя такой не видела.
— За тебя радуюсь. Тима жду. У меня много поводов.
— Так, может, это и не плата совсем?..
Не дожидаясь ответа, она снова повернулась к кровати. Смахнула с покрывала несуществующую пылинку. И тихонько вздохнула.
— Глупости! — Даже думать над мамиными словами не хотелось.
— Было бы так хорошо, если бы ты ему понравилась, — прозвучало совсем тихо.
— Мам... — От ее слов я почувствовала себя бездомным щенком, которого пытаются пристроить на передержку в надежде, что он приживется в новом доме. — Не нужно.
— Почему не нужно, если ты так цветешь?
Мы уже попрощались, но я все равно взяла ее за руку.
— Ты совсем как папа! Он когда меня со Славой знакомил, тоже хотел, чтобы я Мисюрову понравилась. — Я коснулась ладонью ее лба. Расправила две складки между бровями. — Мне еще восемнадцати не было, а Слава как будто прописался у нас в доме. Каждые выходные в гости приходил. Каждый праздник подарками меня заваливал.
