Я, прищурившись, глянула на мужей.
—Это кто-то из ваших родителей сдал детям ценную информацию о важном событии. Мои точно молчали.
Оба, что Вик, что Андрюша сделали виноватые мордочки и «брови домиком» сложили.
—Это не они. Это мы… чуть-чуть проболтались.— честно признался Вик.
—Чудненько. «Молодцы» просто.
—Ну, Ксюша… Ну ты же знаешь нашу Дашку.— Вик закатил глаза, видимо пытаясь изобразить жертву обстоятельств и детского террора, что при его комплекции не особо удачно получалось.— Когда она залезает ко мне на руки, смотрит своим красивыми глазищами и задает вопросы — я не могу устоять.
Ну, как я изначально и предполагала, мои мамонтятки против наших деток окажутся «слабым звеном».
—Ясно.— сложила я демонстративно руки на груди.— И подозреваю, что наша шустрая дочь у папочек уже выпросила тонну новых игрушек для себя любимой.
—Ну не тонну…— загадочно и тоже виновато протянул Андрюша.— И не только для себя, заметь. Для Ника она тоже постаралась.
Перевела на него взгляд. И мой позитивный мамонтенок сделал еще более виноватую мордочку.
—И ты туда же? Папочки, ваша трехлетняя дочь УЖЕ вьет из вас веревки. Что же будет, когда ей стукнет пятнадцать, к примеру? И сын, тот еще стратег-переросток. Быстро он сообразил, что сестре намного успешнее удается все выпросить у вас.
Оба моих мужа виновато и шумно вздохнули, театрально поникнув головам. Только я точно знала, что это все — показуха! Ну не сожалеют они ни капли.
—Избалуете детей — будете сами с этим разбираться. Я не буду цербером рядом с вами стоять. Я и так упрямо держу «линию обороны» и не балую их слишком сильно.
Вик пожал плечами и как-то легкомысленно отмахнулся.
—Ну будем разбираться по мере возникновения проблем… Что ж поделать. Сына вон строгому и молчаливому Ване на перевоспитание сдадим. Крестный же все-таки.— тут же нашелся он.
—Отстаньте от Мыша! У него любовь-морковь, семья и все такое. Вас там только не хватало!
—Да уж…— с сарказмом хмыкнул Андрюша.— Любовь… семья…
—Перестань. Не суй свой нос в чужой дом. Ты со своей семьей разберись лучше. А заодно и с методами воспитания младшего поколения. Пока что вы делаете все, чтобы у нас выросло два избалованных мажора «без тормозов».
Андрюша, как главный парламентер в случаях, когда я злилась на своих мамонтят, быстренько меня обнял и чмокнул в щеку.
—Котеночек, мы все поняли и осознали. Не дуйся на нас. Постараемся не так сильно их баловать. Правда это так сложно…— он кивнул на весело и шумно носящихся по дому детей.— Они так счастливы, когда получают новые подарки.
Даша и Никита заливались своим заразительным детским смехом, кидали друг в друга мягкие игрушки и радостно выкрикивали: «Падалки! Много падалков!».
Один подарочек сегодня был и у меня.
Но не для детей. Правда, теперь я задумалась озвучивать ли его теперь провинившимся мужьям?
Но разве я могла долго на них дуться или даже злиться? Нет, конечно.
—А это ваш подарочек сегодня.— смешно поморщившись, подсунула я им небольшую коробочку.
Наблюдать за их реакцией было особым удовольствием. Сначала они ничего не поняли и с сомнением глянули на коробку. Потом переглянулись и Вик подтянул ее к себе. Открыл.
Первым дошло до него. Андрей почему-то чуть затормозил. У Вика округлились глаза. А секунд через тридцать и у Андрюши.
Еще несколько мгновений спустя, на меня, не мигая, уставилось два «лемура».
—Вы хоть дышать не забываете?— захохотала я.
—Ксюша! Котенок!— ко мне сразу ломанулись оба.— Правда? Это правда? У нас будут еще телепузики?
На мой живот синхронно легло две большие мужские ладони. Отвыкла уже немного от этого жеста. И соскучилась по нему. Прямо такая ностальгия нахлынула, что в глазах начали проступать слезы.
—Правда.— улыбнулась я, а щеки уже стали влажными.
Меня заобнимали в четыре руки, зацеловали все лицо, чуть не задушили в объятиях.
Мы так и стояли, слепившись «пельмешками» втроем, вокруг носились дети. А через час в наш дом должны были съехаться все наши близкие.
Сумасшедший, но счастливый день в связи с этим станет еще лучше. А через какое-то время в нашем доме прибавится еще больше шума. И, возможно, ровно в два раза.
Конец
