– Но…
– Мы оставим охрану, ты удивительно любишь сбегать.
– А вы…
– А мы съездим к моей знакомой, узнаем, кто сделал последнюю ставку и что это за странная игра. Договорились?
– Я… Да. Хорошо. Но ночевать я буду у себя! Или… Наверное, съеду куда-то, но не у вас!
– Почему съедешь? – спрашиваю, а сам обнимаю девушку за талию, подталкивая в сторону столовой. – Разонравилась квартира?
– Это ведь Димы, я к нему переезжала. А теперь не хочу там жить. Слишком всё странно. И обидно.
– И сколько вы вместе жили?
– Давно. И знакомы мы давно, я поэтому так легко доверилась.
Ещё один звоночек. А точнее гвоздь в гроб пацана. Потому что жить с Анной в одной квартире и сберечь её невинность? Выдержки хватит на день или два. На месяц, если играть в джентльмена и держать дистанцию.
Если дольше, то это срыв башки, взрыв мозгов. Или ходить налево, возвращаясь к своей чистой и невинной девушке. Я не был поклонником измен, если это только не касалось отношений в стиле содержания. С моей стороны, конечно. Потому что каждый назвал свои требования и согласился на цену.
Но Димас…
Либо изменял, либо не трогал Анну именно с одной целью. Не просто увидел возможность подзаработать, случайно, бухло в голову ударило. А планировал это, давно.
И тут для пацана звучит похоронных марш.
Потому что нехрен мою Анюту обижать.
Глава 19. Аня
У меня в голове рождается гениальный план. Я просто упала на своих каблуках, ударилась головой. И теперь всё вокруг – бред поврежденного разума. Потому что не может ведь этого быть!
Ладно…
Да, эскорт существует, и кто-то может продавать себя. Могут быть даже эти аукционы с девушками, на всякое извращение… Но я! Как я могла отдаваться рукам Алана? Так реагировать?
Меня всё ещё потряхивает после случившего, в теле какая-то слабость, легкость. И стыдно смотреть на Алана, да и Давида тоже. Ведь ночью я ему тоже отвечала!
Я же не такая, я… Даже с Димой так долго ничего не было, а сейчас подпускаю к себе, растворяюсь в чужих касаниях. Словно этот день пробудил во мне кого-то другого.
И я не уверена, что эта версия мне нравится.
– Не грусти, куколка, - Давид резко притягивает к себе, впечатывается своим пахом в мои ягодицы. А я понимаю, что халат не та одежда, которая сможет меня защитить. – Ты ведь хотела домой, вот получишь.
– Да, но… Всё не так, как я хотела. Не под надзором, а просто…
– Просто пока не получится. Анют, проще относись ко всему. Смотри, поменять что-то можешь? Вот своей грустью вызовешь у нас совесть?
– А она у вас есть? – опускаю взгляд, понимая, что перехожу черту. – То есть…
– Правильно мыслишь, куколка. Нету её.
– Нету слова нету.
Улыбаюсь, вспоминая, как это всё время повторяет бабушка. И Давид тоже тянет уголки губ вверх, выпуская короткий смешок. Подталкивает меня к столу, помогая сесть.
Мне неловко от того, что какая-то женщина приносит чай и расставляет еду на столе. Наверняка, у Давида есть и повара, и домработница. Ничего удивительного.
Но мне всё равно не по себе. Царапает привычным смущением – что обо мне подумают. Я приехала с Давидом, а потом ещё Алан и…
Сжимаю двумя руками кружку с чаем, медленно отпивая. Меня не должно это заботить, скоро я никого из них не встречу. Ни мужчин, ни работников. Вернусь к привычной жизни.
– Если хочешь чего-то особенного, куколка, - Давид усаживается справа от меня, хотя стол длинный, места так много. – Просто скажи.
– Или можем съездить в прекрасное место, - Алан занимает место слева, зажимая с двух сторон. – Моё предложение всегда в силе, Анна.
– Я… Я просто возьму тост, спасибо.
Завтрак проходит спокойно, я даже позволяю себе расслабиться. Куда хуже, если бы мужчины сидели напротив, разглядывали. А сейчас даже не касаются, я просто наслаждаюсь их теплом.
Медленно жую тост с джемом, слизывая капельки вишни с подушечки пальца. Кожу тут же покалывает, заставляя покраснеть. Нельзя такое делать, не при мужчинах. А я…
– Любишь вишню? – Давид наклоняется, а бежать мне некуда. – Хочешь свежей?
– Уже не сезон.
– Думаешь, это меня остановит?Только попроси, куколка, достану любые фрукты.
– Куда интереснее, если бы вы сами на дерево лезли, а купить… Простите. С утра я не… Говорю не то, что нужно.
– Что же дало тебе такую смелость?
Давлюсь чаем, чувствуя похлопывания Алана по спине. Он ведь намеренно! Говорит это, напоминает. А теперь мягко ведёт ладонью по спине, надавливая на лопатки.
И не убирает руку, даже когда я двигаюсь на стуле вперед, стараясь спастись. Только упускает пальцы ниже, проводя линию по бедру. Что-то внутри дрожит, дыхание перехватывает, когда Алан жжет кожу, скрытую за халатом.
– Не надо вишни, спасибо.
Разворачиваюсь на мгновение к Давиду, ловя его взгляд. Он едва усмехается, кивая. Не обижается, а наверняка забавляется! Очень весело. Фыркаю себе под нос, разрезая кусочек сыра на мелкие кусочки.
Мне просто нужно себя чем-то занять, отвлечься. Возможно, пока буду искать новое жилье, то вовсе забуду о происходящим. А ещё мне жутко хочется посмотреть в глаза Димы. Спросить, зачем он это сделал.
То есть… Деньги, конечно, только они.
Но разве он не понимал, что будут последствия?
– Давид прав, Анна, ты слишком грустишь с утра, - Алан подливает себе кофе из маленького чайничка, предлагая и мне. Отрицательно качаю головой, пытаюсь сдержать злость в себе. – Ведь поводов с утра не было. Мне казалось, что утро началось… Прекрасно. Тебе так не кажется?
– Ну, не прекрасно…
– Да, а мне казалось, что было именно «прекрасно».
– О чём ты, Литвин?
Я не знаю, зачем Алан делает это. Просто дразнит или всерьез намекает, что расскажет всё Давиду. Мы ведь не пара, я ничего противозаконного не делала. И это не должно обжигать так в груди, как происходит сейчас.
Но Алан намекает постоянно, подмигивая мне.
Мудак.
В школе тоже был один мудак, который принялся шантажировать меня. В начальных классах я списала контрольную, а он заметил. И всё угрожал, что расскажет об этом учительнице.
Только я знала, что с шантажистами не договориться. Это было в каком-то сериале или папа рассказывал… Не помню даже. Но факт оставался фактом, я пошла прямиком к преподавателю, во всём сознавшись.
Пусть переписывала работу, но зато никто не мог на меня надавить.
