– Прекрати, пожалуйста. Мы же… - тихонько всхлипывает мне в губы, когда подаюсь вперед бедрами. – Мы же пришли ужинать, Давид.
– Я хотел сразу к десерту.
– Пожалуйста.
Повторяет и… Сука, знает же как на мужика давить. Смотрит так пронзительно, ресницами хлопает. Едва ведет по плечам пальцами, не переигрывая.
Есть девки, которые такими штучками себе безбедную жизнь организовывают. У куколки тоже есть в крови, просто по характеру, на инстинктах. И не дай Бог, прошарит этот момент.
Отстраняюсь, сжимая тонкое запястье. Веду девушку за собой к куполу. Надо выпить и успокоиться. А то распечатаю девчонку прямо на крыше, не сдержусь.
Куколка скользит внутрь, падая на мягкий диван. Обставляется подушками, словно они её защитят. Плевать, пусть развлекается. Усаживаюсь напротив, рассматривая Аню.
– Так… - неловко тянется за виноградом, закидывает в рот. Тушуется под моим взглядом. – Хм…
– Что? Спрашивай.
– Да я просто… Не знаю. Всё странно, - бормочет, подвигая к себе тарелку ближе. – Непривычно, вот и всё.
– Не водил тебя твой мудак по интересным местам, да?
– Дима – студент, а не преступник.
Сверкает глазками и тут же опускает взгляд. Дикая кошечка, которая понимает, что против матерого пса не выстоит. Кусается, сразу жалеет. Дурная. А кровь шалит от неё.
Зря не поцеловал.
Но всё можно исправить.
– Дима твой – гандон.
– Угу, - кивает, едва улыбаясь. – Это да.
– Рад, что в этом сошлись. Подумай, что хочешь заказать, куколка. Принесут всё. Кстати, - киваю на закрытую тарелку, подвигая ближе. – Кажется, ты её любишь.
– Что здесь? О, вишня? Я, да… Спасибо.
Девчонка смотрит на ягоду, как на восьмое чудо света. Облизывает губы, подхватывая веточку. Довольна, это хорошо. Выжглось в памяти, ещё в момент, когда завтракала в моем доме.
– Давид…
Облизывает губы, когда перебираюсь на её диван. Усаживаюсь рядом и тут же сгребаю в свои объятия. Кровь кипит, крышу давно сорвало. Не было давно такого, чтобы рвало к девке.
Настолько заводила. Невинным видом, взглядом. Во время секса так же будет смотреть? Или когда буду вдалбывать в неё член, будет тоже спорить?
– Давай, - цепляю ягоды, поднося к пухлым губкам вишню. – Ты ведь любишь её?
– Да, но…
– Порадуй меня, Анют.
Хмурится, но аккуратно сжимает зубами ягоду. Тут же отворачивается, пряча глаза. Смущенная малышка, которая не может привыкнуть к новому раскладу. Довольно простому.
– Ты же понимаешь, что исход уже решен? – спрашиваю, поглаживая тонкую шею. Чуть сдавливаю, ловлю удивлённый вздох. – Мы трахнемся, куколка. Алана пошлешь, будешь моей. Это аксиома уже.
– Хватить пошлить, пожалуйста. Это не так…
– Это так. Ты попала в момент, когда вошла на мой аукцион. С этого дня ты принадлежишь мне. Никаких других вариантов.
– Знаешь что?! Ты… - часто дышит, когда запускаю ладонь под кофту. Касаюсь напряженного живота, скольжу по горячей коже. – Давид! Этого не будет, слышишь? Это не так…
Всхлипывает, когда я набрасываюсь на его губы. Блядь, хотел же нормально всё организовать. По красоте, чтобы девчонку удивить свиданием. Заработать пару очков. А потом уже завалить.
Только Аня сама нарывается, наглеет. Показывает характер, и это охренеть как возбуждает. Давит на пах, заставляя прикусить губку девушки. Провести языком, толкнуться внутрь.
Податливый ротик встречает меня жаром. Напираю, пытаясь урвать побольше. Девчонка дрожит в руках, вызывая новую волну возбуждения. Прохожу ладонью по вздымающей груди, стягивая ниже лифчик.
Лишний.
Нахрен всё лишнее.
– Подними попку, - выдыхаю, стараясь запустить ладонь в джинсы. – Давай, куколка, не спорь.
– Но…
– Давай.
Опускаю шлепок по заднице, заставляя Аню вскрикнуть. Всхлипывает в поцелуе и слушается. Позволяет перетащить на свои колени, усадить сверху. Кусается, старается сопротивляться.
Проезжает по стояку, заставляя забить на всё остальное. Похрен на все мысли. Потом свидание организую. Сотню ресторанов, что захочет. Достану, не проблема.
Но сейчас всё сворачивает в одну сторону. Потому что нельзя мужика голодного держать. А куколка играется, заводит и не дает. Тут у любого клемы сорвет.
– Вот так, хорошенькая, - усмехаюсь, чувствуя, насколько влажные её трусики. Стаскиваю джинсы ниже, мну упругую задницу. Член наливается кровью, хочет быстрее оказаться в узкой дырочке. – Заводишься, да?
– Нет.
– Тебе нравится сопротивление.
Прикусываю кожу на шее, оставляя свою отметину. Втягиваю сильнее, пока Аня сильнее ерзает. Бля, прямо пропуск в рай. Ещё пару дней воздержания, и мог бы спустить в штаны.
Потому что ни одна другая девка больше не интересует. Только эта. Как заикается, шипит, мямлит. Как смотрит иногда пристально, а после отталкивает. Раззадоривает желание сильнее.
– Нравится, чтобы заставили сказать тебя «да».
– Нет.
– Да, куколка, да. Мне ты должна отвечать только согласием.
– Ни за что.
– Вот же, маленькая лгунья, - провожу пальцами по лону, заставляя девчонку сжаться. – Течешь на мои пальцы, как опытная сучка. Потоп устраиваешь, стоить надавить. Разве нет?
– Неправда, - сжимает пальцами мой воротник, чуть приподнимаясь. – Неправда, - хнычет, когда надавливаю пальцем на узкую дырочку. Сжимается вокруг, вся раскраснелась. – Я не такая.
– Такая, куколка. Очень такая.
И моя задача, чтобы Аня поняла это быстрее. И прекратила ломаться.
Всё равно моей будет.
Глава 28. Аня
Я вспыхиваю, горю. Внутри всё раздирает желанием, которое глубоко запускает когти. Всхлипываю, сильнее прижимаюсь к Давиду. Ненавижу эту пошлость, которая вибрацией проходит по телу.
Он говорит ужасные вещи! Дикие, обидные. А между ног жутко влажно, там всё горит. Сжимается и требует продолжения. Неудовлетворение плещется в крови, травит.
– Такая, куколка. Очень такая.
Слова Давида проникают под корку, пульсируют в висках. Я подаюсь навстречу, желая получить ещё один поцелуй. Мне кажется, ещё немного и эта агония прекратится.
Меня перестанет так колотить от чужой близости, разрывать на кусочки. Это точно что-то мужчины со мной сделали. Подмешали ещё в первую ночь, а теперь у меня ломка.
По жадным поцелуям и грубым касаниям. Ощущению, когда весь мир перестает существовать, накрывает нереальным блаженство. Я сжимаюсь вокруг пальца Давида, когда он медленно вводит его в меня.
