Ненавижу, когда девки плачут. За жалостью не ко мне, не могу успокаивать. Поэтому и в отношенияне ввзялывался. Хреновая из меня поддержка получается.
Если что-то сделать, морду набить – это я легко. Но слова…
– Куколка… - тяну, стираю её слезы. Блядь, рыдает она, а хреново мне. Так и должно быть? – Иди ко мне.
– Нихрена ты не поняла, Анют, - Литвин падает на кровать, практически выдирает куколку из моих рук. – Я не собирался забирать свои слова назад. Если захочешь – переедешь ко мне.
– Не надо. Не надо говорить то, что я хочу услышать. Я взрослая и понимаю, что натворила. Ты сам сказал, что один раз простишь. Но… Я в порядке, это просто эмоции. Я о том, что не нужно это всё озвучивать. Вот.
– И что, ты согласна просто трахаться с нами, не хочешь ничего большего?
– Хочу, - вскидывается. Смотрит чуточку зло и гордо. Моя девочка. – Много чего хочу, с вами. Но… Вы не хотите этого, не так. Так что я всё понимаю. И сейчас… - собирается с духом, подбирает слова. – Я понимаю, что это скоро закончится. Когда надоем вам. Потому что вы не примите того, что хочу быть с двумя. А я не… Я уйду, как у вас появится кто-то другой. Поэтому это всё временно.
– Хреново ты понимаешь, - отрезаю, пока ещё бреда не сказала. Глажу щеку, чувствуя, как дрожит малышка. – Я лично не отказываюсь от своих слов. В отношениях я хреново разбираюсь, но мы с тобой можем попробовать.
– Вы… Вот как можно быть такими? – вспыхивает, но улыбается. – Вы сейчас такие милые и всепрощающие… То есть, готовы закрыть глаза на всё произошедшее. И это ещё хуже.
– Почему?
– Нет, чтобы один послал меня нахрен, - ругается, освобождаясь от наших касаний. Снова убегает, двигается к центру кровати. Ладно, намеки я умею понимать. Не трогать и не мешать. – От того, что вы такие хорошие, я чувствую себя ещё хуже.
– Хорошие? Ты ничего не попутала, куколка?
Меня любимым эпитетом можно обозвать. И мудаком, и бандюганом. Уебок – тоже часто прилетало, когда разборки шли. Но хорошим… Да пиздец, никто так не называл.
Максимум – родители когда-то.
– Ты же знаешь, что я имею ввиду. Выбор не для меня, потому что я хочу вас. Двое по цене одного, - грустно усмехается, качает головой. – Я уже говорила об этом. И я понимаю, что после этого нормальных отношений не будет. Может, вы так говорите… Для того, чтобы получить меня или действительно верите. Но я бы не смогла быть с кем-то, зная, что в любой момент вы можете посмотреть на другую девушку. Я и не буду.
– А сама? Будешь смотреть на других? Трахаться со всеми? Или…
– Тормози, Воронцов.
Литвин рявкает, заставляя захлопнуться. Сделать вдох. Потому что на част рвет от мысли, что Аня попадет к кому-то другому. Хочу, чтобы эти губы стонали только мое имя. Отзывались на меня.
А стоит нарисоваться рядом с куколкой левому чуваку – я его прихлопну. Или Алан, тут на скорость вопрос. Но стойкое ощущение, что ни я, ни он, никто не позволит другому ошиваться рядом с девушкой.
Даже если она сейчас попробует уйти от нас.
– Я говорю в целом о другой, - поджимает губы. Пиздец, как тяжело даются слова, я вижу. Нервничает, а утешить не позволяет. – В плане, вот так же, как сейчас у нас. Какая-то другая девчонка и что вы испытываете к ней что-то… Не смогу так, извините. Поэтому я понимаю, насколько нестандартная ситуация. И как неправильно что-то требовать.
– Я правильно тебя понял, Анют? – Литвин дергает шеей, от чего его суставы хрустят. – Ты предлагаешь нам секс время от времени. И если кто-то из нас встретит другую, то всё прекращается?
– Да, как-то так. Я не могу требовать что-то большее. И верность тоже не могу, но вот такая я. Меня не интересует никто другой, только вы. Но оба. Вот так получается.
– Необычная ты, куколка. Обычно девки отношений хотят.
– Я хочу. Но и так хочу слишком многого. Поэтому требую в пределах того, что хоть как-то могу получить. Я не знаю, как это объяснить. Если вас так устраивает…
– Хрен там.
Обрубаю первым. Рывком притягиваю девушку, заставляя упасть на меня. Теплая, мягкая. Пахнет моим шампунем. Втягиваю воздух, сильнее сжимаю. Бля, как пацан могу так вечность лежать.
Но спешу продолжить, пока не надумала лишнего:
– Эту свою байду можешь оставлять другим. Никакого секса по выходным и свободных отношений.
– Давид…
– У тебя было время поболтать. Моя очередь. Никакого временно, периодически и прочего. Со мной, определенно и до конца. С нами.
Поправляюсь, закатывая глаза. Если кого-то не устраивает, то всегда можно свалить. А Алан свалит, определённо, не выдержит такого. Собственник. Как и я. Но сейчас действую на опережение.
Готов едва приоткрыть границы, пока Литвин не психанет. Он свалит, со мной останется куколка. В принципе, именно так мы и действовали. Втроем, пока кто-то не отступит.
До этого никто не отступал.
Кто знает, как дальше будет…
Но хрен я кому-то другому куколку отдам. Без привязанностей ей будет легко на другого переключится. Пошлет, приревнует или просто психанет и оторвет.
А так – моя девушка.
А все знают. Воронцов своё не отпускает.
И хрен куда Анюта денется. Со мной будет, до конца. Жжение в теле от этого желания. Не отпускать. Даже шипеть разрешу, немного. Её характер – непостоянный, от тихони до разъярённой кошки – нравится.
Другим не позволял возникать, а ей – да.
Бля.
Нихрена не сделала, а меня скрутила. Одними глазками, как сейчас смотрит. С нескрываемой надеждой, спокойствием. Моргает медленно, улыбается несмело.
Похуй. Я готов потерпеть несколько дней Литвина рядом, если это поможет куколке расслабиться.
А после он свалит. Или шлюх к нему подошлю. Или ещё что-то придумаю. Первым делом меня заботит именно Аня.
– Но никаких приглашенных актеров, - отрубаю, чтобы даже не думала. – Мы вместе, точка. Если встречаешься только со мной, то к другому трахаться не бегаешь.
– Только с тобой? А если… - стреляет взглядами в Алана, но тут же утворачивается.
– А если с нами двумя, - Алан, сука, тянет из моих рук девушку. – То любого третьего мы уроем.
– Никакого третьего.
Обещает так, словно клянется. И этого хватает.
Получив желаемое – отношения, блядь, втроем – Аня быстро вырубается. Засыпает почти мгновенно, больше не задавая глупых вопросов. Вымоталась, маленькая.
А мы спускаемся в подвал. Пора одному уроду добавить синяков на теле.
– Ты ведь ждешь, что я свалю? – Литвин спрашивает прямо, закуривая. – Нихуя. Я Анну уже упустил, больше этого не произойдет.
