И то что мне казалось просто непониманием…
Но ведь всё не может быть… так? Правда.
– Ань, ты бледная вся, - Тина обеспокоенно смотрит на меня, снова тянет за собой. – Переволновалась? Ты красиво спела, очень. Уверена, что всем понравилось и…
Она что-то ещё щебечет, а у меня словно вата в ушах. Ничего не осознаю, слепо иду за девушкой. Мне в руки попадает бокал с шампанским, который я тут же глушу.
Мне не выпить нужно, а напиться.
Руки дрожат, кончики пальцев немеют. Растираю их, останавливаясь у края бара. Хватаюсь за темное дерево, стараюсь сделать хотя бы вдох. Тело покалывает, я умираю.
От унижения, стыда. Алан касался меня, и все за столом это видели. Как его ладонь скользила по груди, как едва сдавливала. А у меня вены лопались, кровь шпарила.
И Давид касался, до этого.
Угрожал, что возьмет меня, если я на глупые вопросы не отвечу.
Со мной никто так себя не вёл, никогда. Грубо, нагло. Дергая и лапая. Пугая, касаясь, целуя. Мне кажется, что на губах остался вкус Алана. С алкоголем, сигаретами…
Бездумно провожу языком по нижней губе, встречаю взглядом с каким-то мужчиной и резко отворачиваюсь. Нет, мне ещё одного ухажера не нужно.
Мне никого не нужно.
Только бы Диму найти, чтобы спрятал и защитил.
– Заказать что-то выпить? – рядом на стойку облокачивается незнакомый мужчина, делает знак бармену. – Что хочешь? Я угощаю.
– Участницам напитки бесплатны, - бормочу, сминая воздушную ткань юбки. Чего хочу? Под землю провалиться, исчезнуть. – Не нужно ничего.
– Это ширпотреб бесплатно, а я могу чем-то стоящим угостить. Для таких красавиц ничего не жалко. Я – Данис.
– Я…
Я знаю своё имя, но сейчас даже вспомнить не могу. Потому что Данис накрывает мою ладонь. Нежно ведёт по запястью, словно ласкает. А меня простреливает и ломает от этого.
Слежу за его движениями, а сказать ничего не могу. В горле пересохло, мозг не работает. Только реагирует вспышками, когда мужские пальцы ведут по ладоне, щекочут.
– Аня, - Данис кивает, широко улыбаясь. – Я знаю. Что скажешь, Аня, не хочешь присоединится за мой столик?
– Нет, простите, я не хочу так и не…
– А до этого сидела с другими. Чем я хуже?
– Вы за мной следите?
– Любуюсь издалека, лучше так сказать. Просто хочу знать, за что плачу.
Он легко жмёт плечами, а у меня всё обрывается внутри. С оглушающим грохотом, вызывая дрожь и головокружение. Зато всё резко становится на свои места.
– Простите.
Бормочу, вырывая свою руку. Несусь к Тине, которая уже успела найти себе компанию. Теперь я тащу девушку за собой. На улицу, к холоду и призраку свободы.
Она мне не подруга, никто. Но единственная у кого я могу сейчас спросить всё. Без отмазок, красивых слов. Без веры в то, что это просто конкурс. Странный и пугающий.
– Это аукцион, да?
Кусаю губу до острой боли, пока не начнёт стрелять в голове. Закрываю лицо руками, не верю, что спрашиваю. Что действительно думаю такое.
– Если ты из-за ставок переживаешь, то не стоит. Я подсмотрела, там уже рекорд давно побит! Ты крутышка, Ань.
– Рекорд? – переспрашиваю глупо, у меня всё лицо горит.
– Ну да, давно уже поставили близняшки и…
– Тин. Ты только ничего не спрашивай, хорошо? Просто ответь. Какой рекорд, по чему?
– По ставкам, конечно же, - девушка накручивает золотистую прядь на палец, качает головой. Улыбается, словно я спросила какую-то глупость, несусветную. – По количеству желающих не подскажу.
– Нет. Ставки на что? Какие…
– На тебя.
У меня даже нет ощущения, что облили холодной водой. Сразу в прорубь, топят. Лицо горит, лёгкие, всё тело. Меня начинает колотить из-за паники и страха.
Собственной дурости.
И слепой надежды, которая сквозит в моём голосе:
– Конкретнее. Вот как отсталой объясни. Ставки в чем, на что точно, и…
– Ты перепила, да? Это плохо… Ничего, найдём водичку и как новенькая будешь!
– Тина!
– Господи. Аукцион в рублях, ставки на ночь с тобой, на твою невинность. Объяснишь, что происходит?
Качаю головой, не сдерживаю слез.
Значит, это правда так.
Аукцион.
И торгуют мной.
Ноги меня не держат, падаю на холодный асфальт. Сейчас запачкаю платье и меня выгонят. Идеальный план, который рождается в затуманенном разуме.
Зажимаю рот руками, чтобы не закричать. Не понимаю, как это возможно. Я ведь не соглашалась, не хотела. И… Разве можно человека купить, чью-то невинность?
Я видела статьи в интернете, как девушка в Америке продавала девственность. Но это ведь далеко, за океаном. А я здесь.
В закрытом клубе.
Где на меня ставки делают.
– Ань, поднимайся. Ты меня слышишь? Аня, блин!
– Я не… Я не хочу, ясно? Тин, вызови мне такси, я уеду домой быстро. Пожалуйста.
С надеждой смотрю на девушку, а та качает головой. Смотрит, как на припадочною. Права ведь. Сижу на земле, реву. Горячие слезы градом стекают по лицу, капают на белоснежное платье.
Мне нужно подняться, бежать. Подальше от этого места. И Диму найти, рассказать, что на самом деле это никакой не конкурс. Что тут намного страшнее дела творятся.
– Ань, ты сдурела? Никто тебя не отпустит? Ты… Так, поднимайся, найдём тебе выпить. Всем страшно в первый раз, ничего такого. Сейчас успокоительного найду, у девочек должно быть. И не вздумай болтать такого, ясно?
– Но… Ты не понимаешь, я не хочу! Я не собиралась, мне не…
– Понимаю. Я знаю, Ань, страшно. Передумала, да, ты не такая, - девушка присаживается, удерживая равновесие на тонких шпильках. – И не сможешь, не захочешь. И что эти деньги решают, так? Все так думают, хотят рвануть. Но ты пришла в этот клуб и пути назад нет. Давид не допускает осечек.
– Что случилось?
Вздрагиваю от мужского голоса, жмурюсь. Мне теперь кажется, что каждый накинется. Потащит сразу в спальню, сделает что-то плохое. А я даже не успею объяснить, что это всё ошибка.
Горячие ладони подхватывают меня под мышки, тянут вверх. Не получается стать ровно, меня шатает. Пытаюсь взять себя в руки. Чтобы сбежать, нужно хоть стоять на земле, а не падать.
– Ногу подвернула? – ресницы слиплись от слез, едва различаю лицо Даниса. – Упала, Ань?
– Да-да, упала, - Тина активно кивает, не давая мне ответить. – Вышли покурить, а она упала. Я её к доку отведу, он осмотрит. Спасибо за помощь.
