Что она сама о себе говорила? Помнила лишь имя и меня. Некоторые обрывки из своей земной жизни и главное два слова: "проект Геката". Что это значило, мы не знали. Не знали и ничего о том, как она погибла и стала такой. Девушка не помнила ничего об этом, но могла многое. По крайней мере, в этом “нигде”. И она дала мне уловитель магии.
— Все кончено, Паша. Мы не смогли.
— Зачем ты вытащила мою душу?
— Хотела сделать хоть что-то, чтобы увидеть в последний раз.
Девушка с трудом поднялась. Заглянула мне в глаза.
— Ты изменилась, — проговорил я.
— Ты тоже, — она улыбнулась, — возмужал.
— Ну, мне уже не двадцать, — я улыбнулся, но потом посерьезнел, — появился тот, кто тоже знает о тебе. Одноглазый герцог спрашивал о про проект Геката.
— Я не знаю ничего об этом, — холодной ладонью она коснулась моей щеки, — но знаю другое. Долго я не смогу удерживать твою душу здесь. Скоро она исчезнет навсегда.
Я молчал.
— Не хочу упускать ни минуты от того времени, что нам осталось, — она прижалась ко мне, и я тронул ее холодную кожу, обнял, — как давно это было в последний раз?
— Десять лет назад, — я заставил девушку сесть верхом мне на бедра. Она была на удивление легкой, — холодная, — проговорил я, поцеловав ее в плоский живот.
— А так? — девушка томно застонала, и я почувствовал, что ее тело становится теплым и мягким, как живым.
— Так лучше, — улыбнулся я, лаская ее грудь, — ты пахнешь, как прежде.
— Я хочу тебя, — простонала она.
— Я знаю, — прошептал я в ответ.
— За десять лет мы не смогли подобрать верных слов, чтобы вернуть тебя, — проговорил я, когда все закончилось.
Мы лежали в темном нигде, на черном ничем. Но вместе нам было тепло. Катя прижалась ко мне, забросила ногу на бедра.
— Заклинание, чтобы вернуть меня в мир живых, — проговорила она, — необычное. Состоит не из пяти слов, как самые сильные чары, а из шести. Только это я смогла узнать через уловитель магии. Но правильных слов я не знаю до сих пор.
— Ни одного. Я помню.
Когда княжка Екатерина Лазарева, моя невеста, пропала без вести, то мысленно вышла со мной на связь спустя несколько месяцев. На тот момент она уже была мертва. А я подумал, что схожу с ума и слышу голос любимой в своей голове.
В то, что это была не шизофрения, я поверил лишь тогда, когда Екатерина создала и передала мне уловитель магии или как еще его можно назвать — черный ореол — специальную магию, которая давала способность мгновенно изучать чужие заклинания. Даже секретные техники знатных домов.
Так, я мог отбирать у противников на дуэлях чары и становиться сильнее, а Катя получала новые знания о магии, которые нужны были ей, чтобы понять, кто она, и можно ли ее вернуть в мир живых. Оказалось, что можно. И тогда я пообещал ей, что верну. Мы стали искать нужные слова, чтобы составить заклинание. Но не нашли ни одного.
Теперь же, когда мое тело уничтожено, кажется, этому не суждено было произойти.
— Мне не дает покоя то, что я не смог вытащить тебя, — проговорил я, — что не выполнил обещание.
Она не ответила.
— Катя?
— Есть один способ, — спустя пару мгновений проговорила она, — но он просто ужасен. Я бы не хотела, чтобы ты шел по этому пути.
— Есть? — я нахмурился, принял сидячее положение. С укором взглянул на девушку. Катя села рядом, поджав ноги — Есть способ, и ты молчала?
— Он ужасен, — повторила она.
— Какой?
— Паша…
— Какой способ?
— За эти годы, — девушка опустила глаза, — я выяснила, что могу многое. Многое, что завязано на этом, нематериальном мире. Например, могу манипулировать душами людей. Но это очень сложно, и получается далеко не всегда.
— Продолжай, — сжал я губы.
— Нет, — она отвернулась, — я не хочу, чтобы ты жил с этим…
— Катя, — я положил руки ей на плечи, заставил заглянуть мне в глаза, — какие-то ублюдки убили тебя. Превратили в это. Они же убили моих родителей. Уничтожили мой род. Зачем они это сделали? Я не знаю. Но я поклялся и тебе, и себе, что верну тебя из мертвых, и уничтожу тех, кто это сделал. И неважно, что предстоит сделать мне, чтобы добиться своей цели.
— Даже забрать чужое тело? — бесцветные глаза Кати заблестели.
— Даже забрать чужое тело, — помедлив лишь полсекунды, проговорил я.
Девушка сжала пухленькие губы, нерешительно посмотрела на меня.
— Я не уверена, что получится. Твоя душа может просто исчезнуть. Тогда я убью и тебя и то, другое тело.
— Катя, — решительно сказал я, — моя душа скоро просто испарится, а ты останешься запертой здесь навсегда. Я согласен, что это ужасно. Я принес в жертву свою жизнь, чтобы понять, что случилось с тобой и моим родом. В ней были лишь дуэли и риск постоянно быть убитым. Если придется принести в жертву чужую жизнь, что ж. Я готов и на это.
Девушка долго в нерешительности смотрела на меня. Ее губы дрожали, а выражение белых глаз было грустным и растерянным.
— Катя, теперь нет иного пути.
— Хорошо, — наконец она кивнула, — если это важно для тебя…
— Это важно для нас обоих, — отрезал я.
Девушка кивнула снова, придвинулась ко мне.
— Будет больно, — проговорила она и поцеловала меня в лоб.
Вспышка затмила все вокруг. И правда, было больно.
В груди болело. Глаза медленно, с трудом разлепились. Свет ударил так, словно бы я от него отвык. Голову даже прострелило болью. Именно поэтому я понял, что снова жив.
— Игнат! О, предки, Игнат! — незнакомый женский голос.
Первое, что я увидел, когда сфокусировал зрение, это чужая рука, погруженная в мою грудь. Я чувствовал, как она продолжала ритмично сдавливать сердце.
Глава 3
— Игнат!
— Завелось, — выдохнул целитель, — завелось сердце. Предки, сильно его… Что стряслось?
Целитель медленно вынул руку из моего тела, и она снова стала осязаемой. Это было заклинание астрального тела. Наверняка что-то из разряда Экспиравит Манус Ворт. Черт… Как все болит. Куда я попал?
Успокоиться было сложно. Ожившее сердце колотилось с утроенной силой. Вокруг галдели многочисленные голоса. На белый потолок со встроенными лампами неприятно было смотреть. Щипало глаза. Тело болело. Особенно горела область правого плеча и предплечье.
Восстановив дыхание и взяв себя в руки, я с трудом проморгался, повел взглядом вокруг. Это был коридор больницы. Причем больницы, явно не для благородных. Для пустых, скорее всего. Для простолюдинов или буржуа.
