— Да. Отдаю.
Старик аккуратно надрезал подушечку моего плаца, надавил острием так, чтобы на металл натекла капелька.
— Ну, — выдохнул старик, — да помогут нам предки, — он капнул мою кровь на обложку.
Глава 28
Светло-алая капля свесилась с острия ножа, а потом, оторвавшись от металла, упала на обложку. Расплескалась по черной поверхности пятном и потемнела. Мы все внимательно смотрели на происходящее.
Я нахмурился, взглянул на старика. Тот напряженно уставился на книжку. Сверлил ее взглядом так, будто хотел прожечь в обложке дыру. На морщинистом лбу даже выступил пот. Тома удивленно раскрыла глаза а потом и ротик. Смотрела так, будто ждала, что из книжки вот-вот выпрыгнет чертик, которые обычно бывают в игрушечных табакерках.
Кровь же стала напоминать чернильную кляксу, а потом просто впиталась в книгу.
— Может, — нерешительно сказал старик, — сработало?
— Может, и сработало, — задумчиво сказал я. Проверим.
— Аккуратно, — обеспокоенно посмотрела на меня Тома.
— Она не кусается, — проговорил я, потянувшись к книжке, — ну, или почти не кусается, — посмотрел я на то, как Тамара со значением приподняла бровь.
Тронув книгу, я почувствовал ее маслянистую поверхность, в этом отношении ничего не изменилось.
— Такая же мерзкая на ощупь, — проговорил я.
— Книга пропитана черной спорой, — старик свел брови и стал выглядеть сердитым, — визитной карточкой Роялистов. И она никуда не делась. Но это еще ни о чем не говорит.
— Ладно, — я тронул обложку и попытался открыть. Книга не поддавалась.
Александр Мясницкой вздохнул, потер единственный глаз.
— Не сработало, — мотнул я головой.
— Не сработало, — согласился он, — видимо, мой вариант был неправильным. Но, в сангвинарике он самый распространенный. Правда, бывают и другие.
— Какие? — посмотрел на него я.
— Множество разных, — он вздохнул, — великое множество. Точнее, я не скажу, потому что знания мои очень ограничены.
— Что ж, — я поднялся из-за стола, завернул книгу в сверток, — я ценю твое намерение, герцог. Хоть и не вышло, но я вижу, что ты хотел помочь.
— Ты поможешь Томе? — герцог тоже встал, когда увидел, что я собираюсь уходить, — ведь я не смог исполнить свою часть договора.
Я посмотрел на девушку. Та подняла на меня глаза. Взгляд был полным ожидания. Она хотела узнать, что я отвечу.
— Помогу, — я кивнул, — так что, молодая госпожа, собирайте вещи.
— Спасибо! Спасибо! — Мясницкий обошел столик и принялся пожимать мою руку, — храни тебя предки и моего рода тоже!
— Спасибо, — выдохнула девушка, — я уже стала замечать, что на меня странно косятся домочадцы. Я, признаться, чувствую себя не совсем в безопасности дома.
— Роялисты, — я серьезно посмотрел на Тому, — и бывшие друзья твоего дедушки еще охотятся за мной. В Предлесье будет безопаснее, но терять бдительность пока рано.
— Игнат прав, внученька, — посмотрел на девушку герцог, — слишком рано. Роялисты мстительны, — теперь он перевел взгляд на меня, — мстительны и коварны.
— Как и Орден, — ухмыльнулся я.
— Как и орден, — он как-то грустно согласился, — и теперь они будут мстить за смерть своего члена. А если они мстят, то сразу “стреляют из пушки”, если даже объект их мести лишь один человек. Готовься, что они попытаются вернуть должок стократно.
— А что попытается сделать орден? — нахмурился я, — ведь их я лишил двух человек. Одного убил, другого — переманил.
— Я постараюсь выяснить это для тебя, Игнат, — серьезно сказал он, — обещаю. У меня есть еще связи и действующие агенты. Надеюсь, — Мясницкий опустил взгляд, — они еще живы. — Потом все же одноглазый поднял на меня глаз, — я уезжаю завтра. Через десять дней жди от меня почтовую синицу. Я расскажу, что смог узнать.
— Добро, — кивнул я.
— Мы выезжаем завтра.
— Ты решил взять с собой всю свою семью? — Хлодвиг удивленно приподнял бровь.
— Да, — я кивнул, — если я еду на Большую Арену на несколько дней, не хочу оставлять их в положении, при котором я не могу прийти на помощь, если что-то случится.
“Полная Чаша” тот самый ресторан, на парковке которого мы разговаривали с Пушкиным в первый раз, оказалось, принадлежало именно Хлодвигу.
Сегодня утром, Пушкин позвонил мне и попросил встретиться там же. Он хотел обсудить поездку на Большую Арену. И какую-то новую информацию про сангвинарика Бояринова.
Сейчас мы сидели в небольшом кабинете хлодвига. По сути, офисный, он тем не менее, больше смахивал на лабораторию какого-то волшебника: стеллажи с древними книгами, старинный стол, чучело совы на одном из сервантов для бумаг, черепа магических животных, на стенах. Кажется, маг всеми силами поддерживал свой имидж такого вот “Мерлина”.
Мы разместились в двух скромных кожаных креслах, что стояли возле выполненного в полукруглом, средневековом стиле, окна.
— Это тоже рискованно, — строго посмотрел Хлодвиг на меня, — хотя на самом мероприятии будет высочайший уровень охраны, ехать туда больше трех часов. Вы будете в опасности.
— Это риск, — я кивнул, — но я считаю, что бОльший риск — оставить мою семью одних.
— В этом есть здравое зерно, — поджал губы старик.
— Что ты хотел рассказать мне о маге крови?
— Все не очень хорошо, — он нахмурился, — отследить его сложно. Поганец постоянно меняет личины. Однако зацепка есть.
— Какая?
— Из Питера, — выпятил грудь Хлодвиг, — приезжает аристократ. И приехав, он тут же захотел поучаствовать в нашем мероприятии, представляешь? Даже там, в Северной столице, уже слышали о ставках на дуэли! Высокородных манит к себе таинственная атмосфера вокруг наших дуэльных соревнований. Это первый шаг к популяризации дуэлей! Я так рад… — распалился Пушкин.
— Хлодвиг, — вежливо перебил его я, — я помню о твоей мечте, но давай сосредоточимся на деле. У меня не так много времени, уже извини за прямоту.
— Ох. Да, — смутился он, — прошу прощения. Так вот. Этот аристократ из Питера. Его зовут Князь Семен Малиновский. И, насколько я знаю, он к нам надолго. Займет какую-то высокую должность в академии магии, после смерти одного из преподавателей. Подробностей я не знаю. Но слышал, что в последний раз Бояринова видели именно с ним. Князь предупрежден о том, что Бояринов — преступник. И сотрудничает с прокураторами. Однако, возможно маг крови что-то подозревает, хотя все еще и держится Малиновского.
— Опасная игра, — задумался я.
— Да, — он кивнул, — Бояринов, конечно, под чужой личиной. Но крутится вокруг князя. Это первая новость. Есть и вторая.
