Над ареной натянули тент. Снаружи, один за одним, прокатились раскаты грома, блеснула молния. Тем не менее, на арене был аншлаг.
Людей набилось еще больше, чем в день моего первого поединка. С семи вечера шли дуэли. Теперь же было десять. И пришло наше с прокуратором Петриным время.
Сейчас я стоял на арене и слушал, как гул дождя сливается с гулом толпы. Передо мной, на том конце обновленного поля (без следов прошлых поединков), стоял Петрин.
Он выглядел ослабшим. Несмотря на то, что перед главами домов он пытался держаться молодцом, теперь, какжется, утомление и раны брали верх. Одетый, как и я в темные брюки, белую рубаху и антимагический жилет, он держал в низко опущенной руке свой проводник.
Я извлек свой. Еще до дуэли некоторое время я учился осваивать новый прозрачный ореол. Если войти в медитацию, он выглядел как еще одно, более широкое кольцо вокруг черного. И магия Черной Споры перетекала из черного ореола в прозрачный. Тогда я мог пользоваться заклинаниями, как обычно. Если же перелить спору обратно, включался этот чудовищный режим.
Я решил, что буду использовать его только в крайних случаях. И никогда в публичных дуэлях, таких как эта. Слишком опасно было показывать всем такую магию.
— Будем биться? — крикнул Прокуратор через поле, когда натянули антимагический барьер.
— Поединок должен состояться, — ухмыльнулся я, — а мы должны выявить победителя.
— Что ж, — это будет тяжеловато, — в моем сегодняшнем положении. Но я все равно не отступлю.
Я знал, что Петрин в такой форме просто ничего не сможет мне противопоставить. Тем не менее, дуэль должна состояться.
— Что ж, — ухмыльнулся я, — я тоже.
— Дуэлянты готовы? — раздался усиленный голос судьи, — если да тогда начнем. Дуэлянты…
— Стойте! — крикнул я и подозвал дуэлянта.
— Да, господин, — приблизился ко мне парнишка лет двадцати в дурацком белом паркие… предки, когда ж их уже отменят…
— Согласно статье две тысячи триста сорок восемь, — начал я, — части второй Дуэльного Кодекса, исковая сторона имеет право один раз поменять оружие. Чаша назначила меня истцом.
— Хотите сменить? — посмотрел на меня паренек.
— Верно, — ухмыльнулся я, — хочу.
— Понял, — он серьезно кивнул, — будьте добры сказать, на какое же?
Глава 13
Я махнул секунданту пальцами, ближе, мол. Парень приблизился, и я вполголоса проговорил ему чего хочу. Он нахмурился. Недоуменно посмотрел на меня.
— Это… — неуверенно начал он, — довольно нетипичная просьба.
— Я знаю, — улыбнулся я.
— Мне нужно посоветоваться с судьей на этот счет.
— Извольте, — пожал я плечами.
Секундант направился к остальным своим коллегам. Перекинулся с ними парой слов, а потом удалился с арены. Я видел, как он поднимается на трибуны и быстром шагом двигается к судейскому навесу.
Остальные секунданты смотрели на меня. Кто-то весело ухмылялся, другие выглядели недоумевающими.
— Что ты там задумал, Орловский?! Почему не начинаем?! — крикнул мне Петрин с той стороны поля.
— Я не знаю, — пожал я плечами, — секундант побежал посоветоваться с судьей. Видишь же?
Петрин промолчал. Трибуны тем временем тоже шумели. Все ждали, что же будет дальше. Слышались, однако, в этом шуме и недовольные нотки.
Спустя минуты три секундант, наконец, вернулся. Он снова перекинулся парой слов с другим своим коллегой. Тот побежал к Петрину, а другой ко мне.
— Судья считает, — хохотнул он, — что это приемлемо. Во всяком случае в Кодексе нет прямого запрета на проведение такого рода дуэли.
— Я знаю, — хмыкнул я, наблюдая, как на той стороне арены Петрин чуть ли не покатывается со смеху, послушав слова секунданта.
Позже судья объявил о том, каким образом будет разрешаться спор, и трибуны заволновались. Со всех стороны раздался хохот и недоуменные выкрики.
— Дуэлянты! К барьеру! — крикнул судья голосом, усиленным магией.
Я решительно зашагал к Петрину. Тот, прихрамывая, направился ко мне. Когда мы сошлись в центре поля, я проговорил:
— Начнем.
Он кивнул.
— Камень, ножницы, бумага, — синхронно заговорили мы, качая кулаками, — раз, два, три!
— Сука! — хотел же ножницы! — крикнул Петрин, увидев мою бумагу против своего камня, — давай до трех раз?!
— А давай!
— Камень, ножницы, бумага, раз, два, три! — Ха! — накрыл он бумагой мой камень.
Трибуны просто бесновались. Казалось, народ разделился на группы. Большая часть шокировано покатилась со смеху. Таким образом, никто дуэли ещё не проводил. В общем гуле слышались и недоумевающие возгласы и даже гневное несогласие.
— Камень, ножницы, бумага, раз, два, три! — два камня, — раз, два, три!
— Ха! Вот черт, — улыбнулся Петрин, — согласен, уделал ты меня, — поднял руки.
— Ножницы режут бумагу, — с улыбкой, пожал я плечами.
— Спасибо, — проговорил Олег, — в моем положении дуэль это последнее, чем стоит заниматься. Но ты помог мне избежать нежелательного боя и в то же время сохранить лицо. Ведь дуэль состоялась.
— На это и был расчет, Олег, — серьезно сказал я, — ты теперь знаешь об Ордене Новой Маны. А это значит, что мы с тобой еще поработаем.
* * *
Той же ночью.
Поместье Виктора Орловского.
— Вы уверены, господин, — сглотнул старый дворецкий, глядя на своего хозяина.
— Уверен, — проговорил Виктор Орловский, — я отправил вон всю прислугу. Тебе тоже не позволю тут оставаться. Они заявятся ночью, чтобы вырезать всех. И я встречу их один.
— Вы ведь погибните! — Воскликнул старик.
— Если умру, — Виктор посмотрел на свою перебинтованную руку, с которой таким варварским способом свел тату роялистов, — то так тому и быть. Главное, что Лариса и дети в безопасности у ее отца. Это не их проблемы, не их выбор и не их война.
— Но они могут остаться без главы рода, — жалобно посмотрел на него Дворецкий, — вам тоже нужно спасаться.
— Я не могу, — отрицательно мотнул головой Виктор, — я поклялся брату защитить его детей. И нарушил клятву. Это бесчестие.
— А в смерти есть честь? — не отступал дворецкий.
— Нет, — согласился Виктор, — честь есть в том, чтобы попытаться спасти близких. И я попытаюсь. Так что иди, Федор. Ты не умрешь сегодня ночью.
Когда дворецкий ушел из Викторова поместья, Орловский закрыл за ним дверь. Он последовательно прошелся по всем этажам своего четырехэтажного дома и выключил везде свет. Сам же, заперся в своем кабинете.
