— Пустая, — озадаченно проговорила Тома.
И правда, следующая страница оказалась чистой. Я перевернул еще. Другая тоже. Так, я начал листать книгу, все сильнее убеждаясь, что внутри нет ни строчки текста.
— Это новая тетрадь, — Тома непонимающе похлопала глазками.
— Нет. Это не может быть так. Тут явно все непросто.
— Возможно, — она задумалась, — может быть какой-то дополнительный уровень защиты.
Бегло пролистав всю тетрадь, я положил ее на колени.
— Так, — тронул подбородок, — а что если попробовать…
Я взял иглу со своей кровью и положил в открытый дневник. Ничего снова не произошло. Полминуты мы подождали, не проявится ли текст.
— Нет, — покачал я головой, — что-то не то.
Тогда задумался снова, а потом зажал иглу в руке.
— Что ты задумал? — недоуменно посмотрела на меня Тома.
Я не ответил. Вместо этого уколол свой палец магической иглой и прижал его к странице.
— Так это и так твоя кровь, — Тома поджала губки, — какая разница… — внезапно девушка округлила глаза.
Кровавый отпечаток пальца без остатка впитался в книжную страницу, исчезнув полностью.
— Это, — я показал иглу, — кровь, взятая силой. А это, — показал проколотый палец, — добровольно.
— И что должно произойти теперь?
Ответом была яркая вспышка света, который загорелись страницы.
Я распахнул глаза и понял, что оказался в полутьме. Деревянное помещение: низкий потолок, толстые балки, стены из неаккуратно подогнанных досок.
Первое, что пришло на ум — охотничья хижина.
Тут был широкий стол, на стенках висели веревки, пучки сухой травы и шкуры животных. Пол — земля и солома. Деревянный лежак в дальнем углу. Пустое окно сбоку. Здесь гулял зябкий сквозняк и пахло дождем, который шумел в ночи за окном.
— Книга тоже портал? — недоуменно произнес я, а потом дверь, что оказалась за спиной со скрипом, резко открылась.
Самое удивительное, что открылась она сквозь меня, как сквозь призрак. Также, сквозь меня в сторожку вошел мужчина в дорожной одежде и мокром черном плаще. Он совершенно не замечал меня. Я даже притопнул, чтобы убедиться, что он никак не отреагирует. Мужчина не заметил и этого.
Когда незнакомец откинул капюшон, я нахмурился. Это был князь Малиновский. Тот самый, что всучил мне сосуд черной споры. Только это был моложе. Лицо не такое морщинистое и бледное. На лбу нет старческих пятен, а серебристые от седины волосы еще полностью укрывают череп.
Малиновский беспокойно принялся ходить по сторожке и выглядывать в окно. Он нервничал и ждал кого-то. Очень скоро я понял, кого именно.
Дверь грюкнула снова, и внутрь зашел еще один человек. В руках он держал что-то завернутое в шерстяной плед.
— Ты отобрал ее! — Бросился к мужчине Малинин.
Откинув уголок пледа, он всмотрелся в оказавшееся там белокожее лицо. Лицо Кати.
Увидев это, я поджал губы. Это что? Прошлое? Кажется… кажется, это воспоминания запечатанные в книгу, при помощи какой-то магии. Но чьи?
— Замятины решили, — прозвучал низкий голос второго мужчины, что принес Катю. Его лицо было скрыто капюшоном плаща, — что инсценировать собственную смерть достаточно умно, чтобы спасти сына и уберечь последнюю из них.
— Инсценировать смерть, — холодно произнес я.
— Ты убил их? — спросил Малиновский.
— Да. Но нам это стоило десятерых. Замятины, даже женщина, бились как звери, защищая девушку.
— Ну, — помолчав ответил Малиновский, — главное, что с ними покончено. Все представители Ордена, о которых мы знаем, мертвы. И это отличная новость. Я сообщу ее Сновидцу.
Проклятье… Инсценировали смерть? Мои родители сделали это, чтобы защитить меня? Но отчего? И как? Я ведь хорошо помню тот день. Мы попали в одну автомобильную аварию. Вчетвером: я, Катя, отец и мать, катались на отцовском спорткаре за городом. Попали в аварию. Катю я вытащил своими руками, и она осталась жива. А вот родители…
Черт… я сам видел их мертвые тела! Черт. От всего этого мерзко на душе…
Мужчина в капюшоне не ответил. Он лишь прошел к столу и положил на него Екатерину. Потом мужик снял капюшон и посмотрел на Малиновского. Это был Сергей Орловский, отец Игната. Отец моего нового тела. Проклятье… Выходит, он убийца моих настоящих родителей.
Лицо было точно таким, каким я видел его на фотографии в книге, рассказывающей об истории рода Орловский: волевой подбородок, широкие скулы и челюсть. Тяжелый взгляд небольших голубых глаз, серые коротко стриженные волосы.
— Осталась еще она, — кивнул Сергей Орловский на Катю.
— Сновидец сказал, если она еще не готова, — серьезно начал Малиновский, — то убить девушку.
Услышав это, я сжал зубы так, что они скрипнули. Стиснул кулаки против собственной воли. Я понимал, что сейчас будет, и некоторое время боролся с желанием отвернуться и закрыть глаза. Не смотреть на ее смерть. Спустя мгновение я отбросил эти мысли. Решил, что выдержу. И отомщу.
Сергей Орловский извлек свой проводник, и он зажегся заклинанием Феррум. Оба мужика приблизились к Кате и раскутали ее по грудь. Уставились на ее красивое молодое тело, и мне стало мерзко в двойне.
Если бы я не знал, что не существую для них, то немедленно бы накинулся с кулаками. Они так и чесались.
Приблизившись, я взглянул на еще живую Катю, которая лежала без сознания. Она совсем не изменилась. В нигде она была такой же красивой как и сейчас, здесь. Я пожалел, что не могу убить этих двоих и вытащить невесту отсюда… Проклятье… Кажется, сейчас это единственное, чего я хочу…
Орловский некоторое время смотрел на тонкую шею Кати, потом отвел глаза.
— Я не могу. Убей ее ты.
Малиновский нахмурился.
— Сергей, Сновидец хотел, чтобы ты сделал это. Ты помнишь, что и так на испытательном сроке за свои проступки.
— Она совсем еще дитя, — отмахнулся Сергей, — не старше моей дочери, Вики. Я не могу ее убить.
— Хорошо, — вздохнул Малиновский, но Сновидец узнает об этом.
— И пусть, — Орловский посмотрел на него неприязненно, — я и так знаю, что ты доносишь ему все.
— Ничего личного, — холодно ответил Малиновский и извлек свой проводник, — это лишь моя работа.
Я не отводил глаз, когда Малиновский призвал призрачный клинок и с каменным лицом полоснул по горлу Кати. Когда это произошло, я только сильнее стиснул зубы. А потом удивился, потому что на коже девушки не осталось и следа.
— Проклятье, — прошипел Малиновский и добавил матом, — она уже прошла все процедуры! Она готова! Ее не убить!
Орловский молчал.
