— Ну, — откинулась на спинку стула Тома, — возможно, опасность миновала.
— Не уверен, — задумчиво проговорил я, — ждите здесь, — встал из-за стола.
— Что?! Куда ты?! — крикнула мне вслед Вика.
* * *
Линовский торопливо зашел в гостевую уборную. Он глубоко дышал, а руки тряслись.
— Вот сука… — выдохнул он.
Граф открыл воду и умылся. Посмотрелся в настенное зеркало.
— Сука, — сглотнул он, — а я ведь почти решился…
Линовский надеялся, что Тильда не отвергнет его. Однако, последняя встреча вселила в сердце графа сомнения. Он плохо спал всю неделю и нервничал. Причиной тому была реакция девушки на его напор на последнем свидании. Ему казалось, что она ответит на его поцелуй. Но этого не произошло. Как эта высокомерная сука посмела ему отказать?! Ему, Линовскому?! Да, пусть он бастард. Но дом его отца древний и родовитый. Это очень много значит. И именно поэтому Линовский надеялся, что старик Фомин все же отдаст Линовскому девушку. Но старый скряга решил отказать.
Максим был зол на себя. Зол, за то, что втрескался в хранительницу, как мальчишка, и за то, что не решился убить ее прямо сейчас. Кроме того, он чувствовал, что его честь уязвлена. А ведь он уже принял решение убить ее. Сделал это еще перед началом Вечера. Подумал, что если его отвергнут, он вонзит нож в сердце Тильды Фоминой.
Двоякие чувства одолевали графа. С одной стороны, ему было стыдно за свою трусость. А с другой, он был рад, что этот мальчишка Орловский, влез между ними. Ведь если бы Линовский решился и убил Тильду, он немедленно погиб бы сам. Сейчас, когда адреналин медленно покидал вены графа, он понимал, что жить ему все-таки хочется.
Линовский опасливо осмотрелся, ища камеру видеонаблюдения. Это уборная, но все же мало ли. Потом выглянул в коридор, чтобы посмотреть не идет ли кто. Все было чисто. Тогда он вернулся в уборную и открыл небольшое окошко, осмотрел сад, в который оно выходило. Он тоже был пуст.
Тогда Макс извлек из внутреннего кармана складной нож и деликатно вытер его платком, чтобы смазать отпечатки. После, выкинул нож из окна, в какие-то кусты.
— Фух, — вздохнул он глубоко. Потом поправил жилетку и камзол. Немного затянул черный галстук-бант, смотрясь в зеркало.
Таким образом, Линовский пытался выгнать из головы лишние мысли. Освежить мозг. В любом случае, ему хотелось, как можно быстрее, убраться из дворца. Но после случившегося он боялся, что охрана попросит его показать карманы.
При других условиях это можно было бы счесть оскорблением, но только не на территории дома-хранителя магии. Тут Фомины были в своем праве обеспечить безопасность так, как считали нужным.
Ну а Если Линовский уйдет сейчас, это воспринимается всеми вполне нормально. Многие отвергнутые уходят после ритуала.
— Отвергнутый, — проговорил он, и от этого слова стало неприятно во рту. Он и отвергнут, но как?
Когда зазвонил телефон, Линовский вздрогнул.
— Сука, — прошипел он, доставая смарт из кармана, — да, отец, что? Да. Ритуал кончился. Отвергла. Да, она дала мне утешительный подарок. Какой? Волос. Зачем он тебе?
Линовский замер, с каменным лицом слушая слова своего отца, Семена Малиновского, одного из деканов Магической Академии Екатеринодара.
— Ты же хочешь отомстить ей, да, сынок? — звучал в трубке голос Семена, — мы оба знаем что хочешь.
* * *
— Здравствуйте, — обратился я к слуге, когда вышел из зала.
— Здравствуйте, господин. Что вам угодно?
Я украдкой осмотрел пустой коридор, потом спросил:
— Не видели ли вы молодого дворянина, одетого по старой моде и с длинными темными волосами.
— Вы говорите о графе Линовском? — похлопал глазами слуга.
— Верно. О нем.
— Насколько я мог видеть, граф направился в гостевую уборную.
— А где она? У меня к нему важно дело.
Слуга обернулся и деловито проговорил:
— Вперед по коридору, — указал он рукой в белой перчатке, — и потом направо. Первая дверь.
— Благодарю, — кивнул я и энергично зашагал к уборной.
Когда я уже хотел завернуть за угол, услышал, как со скрипом приоткрылась дверь уборной. Среагировал я быстро: прижался к стене. Я не хотел, чтобы Линовский видел меня. Нужно было взять ублюдка с полчиным. А он точно что-то задумал.
Когда дверь, закрывшись, щелкнула, а шагов я не услышал, то быстро направился к ней. Замер за два шага до входа, потому что услышал бубнеж за дверью. Линовский с кем-то разговаривал.
Тогда я вошел внутрь.
— Да. Хочу, — успел проговорить Линовский, когда я оказался в уборной.
Потом граф вздрогнул, обернулся ко мне, спрятав руки за спину.
— Занято, — проговорил он неприятным тоном, — не видите, что ли?
— Хватит крутиться, как уж на сковородке, — холодно проговорил я, — что ты задумал?
Глава 20
— Вы очень внимательный человек, граф Орловский, — Линовский смотрел очень пристально, на его лице играла легкая усмешка, — внимательный и проницательный. Но увы, сегодня ваша проницательность вас подвела.
Он откинул правую полу своего камзола и вывернул внутренний карман. Потом проделал то же и с другой стороны. Я молча наблюдал за этим. Потом проговорил:
— Чтобы там ни было, ты успел от этого избавиться.
— А ты, — хмыкнул он, — докажи, что там вообще что-то было. Что госпоже Тильде угрожала хоть какая-то опасность. И вообще, — он блаженно улыбнулся, — почему же ты, новоиспеченный граф, решил лезть не в свое дело? Зачем тебе это? Что ты ко мне цепляешься?
— Хочу чтобы дама, — с ухмылкой проговорил я, — на чью руку я претендую, была в безопасности. И я, — хмыкнул я так мерзко, как только мог, — как настоящий дворянин могу ей это обеспечить.
Линовский переменился в лице. Буквально полминуты назад он торжествовал, думая, что неплохо поиздевался надо мной тем, что я не смог взять его с поличным, но теперь, когда услышал мои слова, отреагировал так ярок, что я понял — попал в точку. В самую рану.
Лицо его стало жестким. Он поджал губы и злобно уставился на меня. В итоге покраснел, как девочка.
— Если она отказала мне, — прошипел он, — то тебе и подавно не видать ее руки.
— Я пришлю тебе открытку с нашей свадьбы, — я самодовольно скрестил руки на груди.
Линовский аж вспотел, потом, с обиженным видом, направился к выходу. Я же, не стал его задерживать. Он торопливо покинул уборную.
Естественно, я не собирался претендовать ни на чью руку. А просто солгал ему. Не хотел, чтобы Линовский чувствовал себя победителем. Я знал, что он что-то задумал. Молодой человек, явно был самодовольным и полным спеси. Надо было ее охладить. Такой пацан может выкинуть что угодно, а я, уж так воспитан, что не могу спокойно стоять, когда заведомо слабый подвергается опасности. Не в моих правилах смотреть на такие вещи и ничего не делать.
