— Нет, не пыталась. Но… — взгляд Кати стал строгим и она отвела его, поджала губки, — если бы меня попросили описать это место, я бы смогла сформулировать описание так: посмертный сон.
— Посмертный сон. И существо, — начал я соображать, — что шепчет во снах. Плюс, чтобы сюда попасть нужно заснуть, как сейчас.
— А ведь, верно, — Катя словно просветлела, улыбнулась.
— Это место вряд ли является сном в полном смысле, но имеет похожую природу, — продолжил я, — Значит тут нужен маг, изучающий снологию, — уверенно проговорил я, — сном можно управлять, в нем можно возводить конструкции и устанавливать условия. Для этого нужен тот, кто умеет снить. Кто подскажет, как нам защититься. Так.
Я взял Катю за плечи, внимательно посмотрел ей в глаза.
— Я займусь этим. Найду того, кто сможет помочь. А до этого будь начеку. Меняй “нигде” как можно чаще. Если Шепчущий вернется, делай то же, что сделала сегодня. Тяни меня к себе изо всех сил. Ясно?
— Да, — девушка уверенно кивнула, — если в нигде становится небезопасно, мы будем защищаться.
Я улыбнулся. Катин настрой мне понравился. Она не собиралась быть жертвой, но готова была стать бойцом. Прошло десять лет, а она не изменилась.
— Молодец, девочка, — я поцеловал ее в лоб, — Шепчущий узнает, как это — связываться с Замятиными.
Катя тоже улыбнулась. Кажется, ей было приятно, что я назвал ее своей фамилией.
— Кстати, — она посмотрела на меня из-под полуприкрытых век, — во всей этой суматохе я совсем забыла рассказать тебе, что мы нашли новое слово.
— Что? — удивился я, — вот это забывчивость! Ты должна была сказать об этом, как только узнала!
— Я хотела, но Шепчущий наступал на пятки, — смутилась она.
Я не ответил, только понимающе кивнул.
— Следующее слово, — “тело”, — проговорила Катя, — оно было в том заклинании, что ты забрал у Виктора Орловского. На русском оно звучит как “Перемещаю Тело В Пространстве”.
— Значит, нам осталось два слова. И будем смотреть, что получится потом.
— Я никогда не задумывалась об этом. За столько лет, собрать слова будто бы стало главной целью. А цель-то — вернуться к жизни.
— Сначала соберем, — приподнял я подбородок, — а потом посмотрим что будет дальше. Может ты сразу оживешь, как только заклинание будет готово. А нет — станем решать проблемы поэтапно.
— И новый ореол я не успела подготовить, — девушка снова засмущалась, — из-за Шепчущего.
— Ничего, — я улыбнулся, — у тебя еще будет время. Да и учитывая, что ты передаешь мне ореолы при помощи секса, а я прямо сейчас валяюсь на траве где-то между чужими шатрами, ситуация неподходящая.
— И правда, — она засмеялась, — тогда, пожалуй, верну тебя обратно. Но очень не хочется, если честно.
— Это очень странное чувство, — шутливо ответил я, — когда женщина ждет тебя не дома, а в посмертном сне.
Когда я очнулся, первое, что попалось на глаза — любопытные мордахи каких-то ребят. Открыв глаза, первые пару мгновений, на их рожицах было выражение любопытства, потом оно сменилось страхом.
— Долго я тут лежу? — проморгался я, принял сидячее положение. Детишки отпрянули.
— Господин, вы разве не мертвый? — удивленно спросил мальчик, что был явно посмелее.
— Очевидно, — хохотнул я, вставая, — что нет.
— Обидно, — вздохнула маленькая девочка, — мы думали мертвый.
— Если бы вы увидели, — загадочно посмотрел я на детей, — настоящего мертвеца, он бы вам не понравился.
— Почему? — заинтересовавшись, дети приблизились.
— Потому что… мертвецы… — я опустился к детишкам и продолжал с заговорщическим видом, дети же внимательно смотрели на меня — воняют! — рявкнул я.
Детвора тут же завизжала и кинулась прочь.
— И зубы у них некрасивые! — бросил я вдогонку, смеясь, направился к своему шатру, — и как вас родители отпускают, ночью бегать, — хохотнул себе под нос.
Тучи сгущались над ареной. Они медленно заслоняли собой солнце и чернели. Откуда-то издали было видно, как в небо летят разноцветными струями магические чары разгона дождя. Фестиваль не должна была омрачать плохая погода.
У входа на Большую Арену развернулась просторная, устланная древесиной площадь. Посреди площади, на украшенном цветными гирляндами постаменте стояла огромная чаша. Чаша жеребьевки.
Дворяне, те, кто прибыл в качестве дуэлянта, после объявления их имени, подходили к чаше и бросали туда записки со своим именем. На сегодня было назначено двенадцать дуэлей: шесть из них — дуэли чести, шесть — по жребию. Имена бросали только шестеро дуэлянтов по жребию.
Знатные окружили арену и внимательно следили за жеребьевкой, как за представлением.
— А почему ты не бросаешь записку? — поднял на меня глаза Стас.
— Хватит с меня одной дуэли за сегодня, — улыбнулся я ему.
Тома наблюдала за происходящим с интересом, Вика, как ни странно, тоже выглядела вовлеченно. Кажется, Тамара решила взяться за мою сестру и составить ей компанию, чтобы та не скучала на мероприятии, которое казалось ей не очень интересным.
Чаша, блестящая медью, выглядела очень торжественно. Перед ней, у пьедестала стояли слуги. Вокруг расположились знатные четырех домов Екатеринодара, организовавших фестиваль.
Я видел там Сикорского. Лысого дворянина, торжественно одетого, сопровождала гордая дама, и я догадался, что это его супруга. Михаила с ними не было. Зато была дочка. Симпатичная, лет девятнадцати, она носила мамины ярко-рыжие волосы, а приятное лицо светилось немногочисленными веснушками. Девушка была одета в скромный летний сарафан бежевого цвета. Воздушная юбка открывала красивые щиколотки, а верх подчеркивал ее утонченную и стройную фигуру.
Остальных знатных я не знал. Был там строгий пожилой мужчина, выглядящий очень сердито и носивший форму, напоминающую военную, и три, такие же строгие дочери вместе с ним. Другим было семейство добродушных с виду толстячков-аристократов, самым толстым из которых, был глава.
Последний дом представляла женщина лет сорока. Холодная нордическая внешность делала ее похожей на супругу вождя викингов, а строгая, но утонченная мужская одежда — на солдата. Ее сопровождали три разновозрастных парня. Младшему было лет десять, старшему около восемнадцати.
Был еще мужчина. Стоял он немного поодаль, и как бы сторонился остальной четверки домов. Что он там делал, я не знал. А самое забавное, что был он одет совсем не по-летнему (хотя к обеду жара набрала силу).
Худощавый, лет этак за пятьдесят, он был одет в темные брюки, белую рубашку, галстук и приталенный бордовый жилет. Лысоватый, дворянин носил волосы на висках и затылке. Щеки белели седыми баками. Особенно выделял его золотой монокль в правом глазу.
