— Приготовить оружие! — крикнул я.
— Этого не может быть, Портал деактивирован, — услышал я растерянный голос Минина. — Я проверял, было написано, что формы иного мира отсутствуют.
— Ты что, глухой или приказы плохо понимаешь? — видимо по моему взгляду Алексей понял, что я не шучу. — Я тоже проверял… Но в галлюцинации не верю.
— Сто пять… Сорок один… Одна тысяча тридцать восемь без двух… — затараторил вдруг Любомир Щетинин, чем изрядно меня напугал.
— Чего это он? — спросил я у Сазонова.
— Понятия не имею, — покачал тот головой. — Мне провели пару тренингов по взаимодействию с этим парнем, но расшифровывать его тарабарщину не учили.
— Офигеть, — усмехнулся я. — Ну а чему учили?
— Что его нужно оберегать, на него нельзя кричать и ему не стоит мешать. Ничего сложного, правда?
— Правда, — согласился я.
— Тринадцать тысяч четыреста десять плюс девять… Сто ровно… Восемнадцать уменьшить на десять… Вероятность девяносто девять и девять десятых процентов… Любомир.
— Смотри, Володя! — крикнула Василиса и я увидел слабый, еле заметный огонек в тумане. Даже не знаю как мы не замечали его раньше.
После слов Щетинина вновь раздался протяжный колокольный звон, дрогнула земля, огонек качнулся и двинулся в нашу сторону.
Он перемещался рывками, будто кто-то нес его. Каждый новый рывок сопровождался новым звоном, а дрожь под ногами становилась все сильнее.
Тот, кто нес его был огромен. Никак не меньше пятидесяти метров в высоту. Скоро мы увидим его. Вот еще один рывок и из тумана на нас выползает нечто странное.
У него три ноги. Оно чем-то похоже на человека, хотя и очень отдаленно.
Бледно-серая бочкообразная голова. Правая часть лица сплошь усеяна глазами. На левой стороне их нет вовсе. Носа нет. Вместо рта просто круглая дыра.
Квадратное туловище. С правой стороны три руки, в одной из них оно держит колокол, с левой — всего лишь две, в одной из которых существо держит фонарь или лампу… Хрен поймешь, что это такое…
Стоп… Это тоже чья-то голова… У которой лишь один глаз и он светится тусклым желтым светом…
— Василиса, мы чем завтракали утром? Там точно грибочков не было? — спросил я, чувствуя как по моей спине стекает холодный пот. — Мне кажется или я и в самом деле вижу нечто странное?
Существо поднимает руку с колоколом, собираясь позвонить в него, и в этот момент Щетинин говорит:
— Три двойки на три… Шестьсот шестьдесят шесть… Смерть… Сто процентов…
Становится тихо. Лишь слышно как работает механизм этого странного мира. По-прежнему неправильно работает. Больше ничего не происходит и это удивительно.
Самое странное происходит вот с этим самым существом, которое замерло неподвижным истуканом. Оно не упало, не покосилось… вообще ничего, такое ощущение, что для него просто остановилось время.
— Любомир, ты что выключил его? — спросил я у графа Щетинина, который уже давно потерял интерес к застывшему перед нами гиганту.
Но он оставил мой вопрос без ответа. Как знать почему, похоже в голове у него и в самом деле происходили весьма любопытные и непонятные вещи. Интересный Дар, что тут скажешь.
— Ладно, Бог с ним, — махнул я рукой и вернулся к нашим делам. — Василиса, начинай действовать, пока еще кто-нибудь не явился.
Девушка для начала активировала Портал, дождалась пока стена превратилась в колышущееся волнами черное зеркало, а затем пришел черед артефакта.
На этот раз сесть на траву разумеется я ей не позволил, так что мы с Мироном поддерживали ее все время, пока она занималась разведкой.
Ко всеобщему удивлению, времени ей потребовалось совсем ничего. Мы не успели даже поволноваться как следует. Судя по ее лицу, мне показалось, что она даже сама была несколько разочарована таким коротким путешествием.
— Да нечего там смотреть, — сказала она в ответ на наши молчаливые взгляды. — Туман куда ни глянь… Трава… Засады нет… Что за мир идиотский?
— Ну нет так нет, чего ты нервничаешь? — улыбнулся я и чмокнул ее в щеку. — Может там вообще ничего нет? Сейчас быстренько все сделаем и домой.
— Недопустимое значение букв… — сказал Щетинин.
— Тьфу черт… — вздохнул я и посмотрел на Любомира. — Ну ты-то чего ляпаешь под руку, граф?
Глава 24
Такое ощущение, что ничего не изменилось. Здесь все было в точности таким же, Василиса была права. Чистое серебряное небо над головами, запах воска и черная, как смоль трава, которая почувствовав наше присутствие, сразу же обвила наши ноги и попыталась вспороть адамантиновые подарки Джасвиндера.
— Мне кажется, или вокруг все осталось прежним? — задал риторический вопрос Минин.
— По-моему ты слепой, — сказала Подарина, которая любила его одергивать. — Вообще-то вон там холмы какие-то появились.
Она указала рукой куда-то вдаль, где среди тумана и в самом деле проступали очертания чего-то очень похожего на покатые горы. Разумеется у меня возникло ощущение, что эти холмы двигались как и все остальное в этом странном мире.
— Между прочим, они везде появились, не только там, — обвела рукой горизонт Василиса. — Просто присмотритесь повнимательнее.
Она была права. Стоило как следует сконцентрировать взгляд на одной точке, как в тумане начинали проступать контуры таких же холмов, которые увидела Подарина.
Все они находились от нас приблизительно на одинаковом расстоянии, но на каком именно сказать было проблематично — этот долбаный туман мешал что-то сказать наверняка.
Да и вообще, было как-то странно, что мы могли что-то рассмотреть в нем так далеко. Это необычно и крайне неестественно. Не думаю, что где-то еще кроме этого места могло произойти что-либо подобное.
Я активировал Модуль и на всякий случай проверил активность живых форм вокруг нас — прибор показал, что все чисто, опасаться некого.
— Ребята, а вы заметили, что здесь звук изменился? — спросил вдруг Сазонов. — Раньше он был будто с каким-то изъяном, а сейчас нет.
Все замерли и прислушались. Надо же, а ведь Мирон совершенно прав. Часовой механизм этого мира теперь работал как нужно, без сбоев.
— Интересно, почему так происходит? — спросил Сазонов.
— Даже думать на этот счет не собираюсь, — покачал я головой. — Только мозги всякой ерундой забивать. Вон лучше у Щетинина спроси — он мужик башковитый, может и скажет чего вразумительного.
Мирон посмотрел на Любомира и открыл было даже рот, чтобы обратиться к нему с вопросом, но тот ответил сам:
— Допустимое значение переменной… Сто один тридцать… Жесткое неравенство… Любомир… — после этих слов он замолчал и потерял интерес к Сазонову.
