А я... я что-нибудь придумаю.
Набираю Ника.
- Тебе пора.
- Тайсон, ну блин!.. - шипит на меня тихо. - Можно ещё часик?
- Замёрзнете.
- Нет, здесь очень тепло.
- Ладно. Давайте внутрь. Чаю попьете и ещё погуляете
Покупаю им по кружке горячего медового чая.
- Если кто-то захочет в туалет, на первом этаже у гардеробщицы возьмёте ключ в специализированный. Я ее предупредила.
Пока договариваю фразу несколько раз сбиваюсь и заикаюсь, не смея взглянуть Нику в глаза.
- А ты чего такая? - смотрит с тревогой на меня Лера.
Отмахиваюсь, типа все хорошо. Возвращаюсь в кабинет к Хасанову. Сижу, жду его...
Потому что внутри всё ноет... бьётся... горит...
Я не хочу ему ничего говорить сейчас. Хочу просто почувствовать, что мы все ещё в одной команде и мы вместе. И чтобы почувствовал он.
Но он все не идёт, и не идёт.
Обед мой заканчивается. И надо идти работать.
Зажав внутри свою истерику в кулак, я встаю, открываю дверь. Сталкиваемся...
Глава 55 - Травма сердечной мышцы
Карл Ильич приспустив очки опять читает мое заявление. Потом читает кратко изложенный проект развития отделения. И снова - заявление.
Прокашливается.
- Руслан... Ты это серьезно написал? - взмахивает заявлением.
- А у меня репутация шутника?
- Почему??
- Пусть Ульяна Карловна Вам свою версию расскажет. Из уважения к Вам, я не хочу трясти ее грязным бельем. Но для меня это крайне оскорбительная ситуация.
- Мне кажется, ты не так понял Ульяну, Руслан.
- Хм. Может быть! - пожимаю плечами. - Но и Вы поймите, я загруженный хирург. Мне некогда понимать посторонних женщин. У руководителя не должно быть пола в принципе! Я хочу работать спокойно, без интриг, шантажа и склок. Мне нужно найти то место, которое будет меня продвигать столь же эффективно, насколько и я его. У меня теперь два больных ребенка. Я должен о них позаботиться в первую очередь. Вам, как любящему отцу, готовому на все ради своего, должны быть понятны мои решения. И - да, у меня большие амбиции. Я не хочу чтобы то, чего я достиг сейчас, стало моим профессиональным потолком. Чтобы меня выжгли на элементарной практике, когда я могу делать вещи на порядок... На два порядка уникальнее! Да то, чем я сейчас занимаюсь могут легко делать Жданов, Варшавин и даже уже Зотова. Мы стреляем из пушки по воробьям! Я очень благодарен за старт карьеры, но представление о дальнейшем ее развитии у меня не совпадает со стратегией клиники.
Дай мне оборудование, короче, и уйми Ульяну. Вот такой вот простой месседж.
Карл Ильич вставляет лист в шредер. Нажимает кнопку, превращая мое заявление в кучку макулатуры.
Стучит задумчиво пальцами по столу.
- Я, все же настаиваю, что вышло недопонимание. Иди работай, Руслан, - хмурится и стучит пальцами по столу.
- Увы, я не могу. Не могу оперировать в таком состоянии и такой атмосфере, - давлю на него. - Все, что можно отменить, я отменил. Что нельзя - подхватит Владимир Алексеевич. Несколько сложных срочных операций я доведу сам. На этом - всё. Подпишите.
Кладу ему на стол дубликат заявления.
- Ты должен был предупредить за месяц. Это написано в твоём трудовом...
- У меня шестьдесят дней отпуска в запасе, в который я не пошел. По-моему, это должно перекрыть.
- Так не делается, Руслан.
- Хорошо. Месяц. Подпишите!
Как раз дотяну первую стадию лечения Никиты.
Лицо Карла Ильича рассерженно вздрагивает. Ставит размашистую подпись.
Окей! Переживу.
Тянусь за заявлением.
Он прячет его себе в стол, не позволяя забрать.
- Пусть побудет у меня.
Старый хитрый еврей!
- Хорошо.
- Держи... - протягивает бумаги.
- Что это?
- Это новый аппарат УЗИ, который ты просил у меня. С этими документами подъедь в мед технику, выбери из того, что у них в наличии на складах.
- Благодарю, Карл Ильич.
Уткнувшись в телефон, поднимаюсь наверх. Делаю шкуру мамонта у ног Таи осязаемой. На одну из карт перевожу сумму, которой ей не хватает для того, чтобы Никита поехал в Германию. На случай, если здесь у меня все же не выйдет.
Это крупная сумма, но я хочу разделить эти вещи: я - как хирург, и я - как мужчина.
Пусть, черт возьми, забирает эту шкуру! Я хочу ей ее отдать. И если больше ничего не нужно от меня...
Сталкиваюсь в дверях своего кабинета с Таей.
Тяжёлым взглядом заставляю ее сделать шаг назад. Захожу сам. Поворачиваю за спиной ключ.
Мне казалось, я спокойно смогу поговорить с ней, но сейчас как у мальчишки сердце сбивается с ритма и в горле ком.
Не любят тебя, Хасанов?
Так бывает, да...
В какой момент я заговорил этими терминами, мать вашу?! Нахуя?? Разве нам плохо без этих слов?
Это же просто биохимия, Хасанов, элементарная и пошлая биохимия...
Ну почему рвёт-то так?!
Вот твои животные, древние как первые динозавры, инстинкты считывают ее ДНК код - через белозубую улыбку, через манящий перепад от талии к бёдрам, правильные пропорции лица, запах, ясные белки глаз, бархат кожи - здорова, фертильна, готова к размножению, выносит, родит, выкормит потомство. И ты этот код романтизируешь на основании программ уже социальных. Вот и все! И она - тоже. Ну на какой хрен тебе от нее какие-то слова? Это же бред чистой воды. Гормональный психоз.
Но без этих слов... всё - "крокодил не ловится, не растет кокос", блять!
Соврала бы хоть, что ли, Зотова...
Мне ведь всего от тебя достаточно. Кроме слов этих - избитых и бессмысленных. Ну какой в них прикладной смысл? А вот поди ж ты... Достала меня своим молчанием до печенок и сердечную мышцу травмировала!
В груди сдавило, сжалось, ноет, душит... Ни хера себе спец эффекты! Кардиолог, блять. Знала как и куда проткнуть?
Мой взгляд скользит по ее утонченной линии челюсти, к ушку, шее... Мои губы помнят ощущение от скольжения по ее телу.
Не нужно мне ее признаний! - убеждаю себя.
Но от этого ещё хреновее. В разы. Потому что... жизненно нужно. Но не случилось…
“Вылечила”!
- Рус... - отмирает она первая, поднимая на меня грустный взгляд.
Делаю шаг ближе, подхватывая под бедра. Затыкаю ее рот агрессивным поцелуем.
