— Ты теперь будешь защитником Агнии лично или просто всех сирых и обиженных? — спросил брат, когда мы ехали из лицея домой.
— А что? — повернулся я на него.
Я понимал, конечно, что будут вопросы и одноклассников, и от брата по поводу случившегося с Бэмби, но решил изображать осла из себя до последнего: не мог оставить девчонку в беде, ненавижу несправедливость и насилие, только и всего. — Ты такой прямо рыцарь с ней был, — хмыкнул Назар, вглядываясь в меня при этом довольно холодно. — Ей слёзки утёр, одежду дал, обидчиков наказал.
— И почему в твоём голосе сарказм? — изогнул я бровь. — Что мне надо было делать в подобной ситуации? Добить её?
— Да дело не в том, — скрестил руки на груди брат. — Ты бы не стал ни за кого так впрягаться. Не помню, чтобы хоть какая-то девчонка удостаивалась подобной чести от тебя. Если только ты не…
— Что “не”? — спросил я.
— Не втюрился в Бэмби.
— Кто? — аж подавился я. — Я? В Бэмби?
И я загрохотал на весь салон папиного авто, в котором водитель вёз нас в сторону дома.
— Ну, выглядит это так. — Назар же даже не улыбнулся. — Я не прав?
— Нет, конечно! С ума сошёл, что ли?
— Тогда не мешай мне, хорошо?
Я встретился взглядом с братом.
Я буду мешать.
Почему? Не знаю, но фиг я ему отдам Бэмби.
— Не мешать чему? — спросил я. — Вешать ей лапшу на уши, использовать и бросить?
— А кто сказал, что я её использую и брошу?
— Опыт мне сказал, — усмехнулся я. — Ты всегда так делаешь.
— В этот раз всё будет по-другому, — с серьёзным видом заявил он.
— С чего бы вдруг?
— Агния мне нравится, — ответил брат и я выпал в осадок. — Действительно нравится. У нас свидание, но, правда, завтра — сегодня у нее совсем не то настроение.
Я поджал губы.
Чёрт побери, мне очень, очень не понравилось то, что он сказал.
Я ощутил не просто укол ревности, а прямо цунами, что залило мне сердце.
Я что — ревную Бэмби? К брату?
Нет, это всё просто никак не укладывалось в моей голове…
— Сейчас такой момент замечательный, — продолжил Назар. — В смысле, то, что с ней произошло, конечно, ужасно, но зато я так нежно могу её сейчас успокоить…
Мои руки невольно сжались в кулаки.
Но не буду же я бить собственного брата? И ради кого и чего?
Бэмби мне никто!
Но ведь из-за “никого” так не злятся?
— Сегодня я буду ей звонить и наговорю каких-нибудь глупых нежностей, и Агния успокоится. Так что раз тебе она не нужна, то не мешай мне.
Мы снова пересеклись взглядами. Назар словно чувствовал мою бурю внутри. Но он не готов мне уступить.
— Я её первым приметил, — добил он меня. — Если ты мне брат, ты не будешь вмешиваться.
Я промолчал и отвернулся к окну.
После этой фразы я вообще осел ниже плинтуса…
Бэмби. Что ты с нами натворила, мелочь красивая?
Никогда в жизни мы не ссорились с братом из-за девчонок!
Но Агния нас могла теперь сделать врагами…
Она нравится нам обоим, очевидно стало для меня.
Но что мне теперь делать с этим пониманием? Как выгнать девчонку из сердца и души?
А если она согласится встречаться с Назаром, как я буду на это смотреть?
Ответов на эту вереницу вопросов у меня не нашлось…
Я понимал лишь то, что жизнь всех троих в этом случайном треугольнике, где остриём стала мелкая красивая девчонка с кучей проблем, никогда уже больше не будет прежней.
* * *
Уже дома, когда наступила ночь и никто мне не помешал бы, я уселся на диване с ногами в своей комнате, чтобы прочесть то, что Бэмби писала обо мне.
Мне отчаянно хотелось знать, как она относится ко мне.
Что я буду делать с этими знаниями, понятия не имел, но мне хотелось понимать, есть ли у меня шанс… На что?
Тоже не знаю, но желаю быть в курсе ее отношения ко мне.
Я раскрыл тетрадь Агнии и стал читать.
По мере прочитанного глаза мои становились всё шире.
Я узнал намного больше, чем рассчитывал.
У девчонки была трудная судьба…
Пока читал эти строчки, выведенные её рукой, у самого всё внутри сжималось от жалости и сострадания.
Значит, отец ее погиб, а мама на этой почве просто спилась и была лишена прав. Агния загремела в детский дом, откуда ее забрал позже дед, который смог получить над ней опеку. Это там её, видимо, били, и об этом она не стала говорить со мной — это слишком личное. Я бы на её месте тоже бы не стал.
Мать теперь неизвестно где — об этом она даже в дневнике не стала писать. Но явно не с ней и не в порядке, иначе бы Агния не жила с дедушкой.
Какая печальная участь…
А в лицей она, как оказалось, попала по знакомству и вынуждена отрабатывать своё обучение отличными отметками. Что же за юность у нее такая? Как собака на цепи всем всё должна.
Однако дальнейшие строчки о Назаре и обо мне выветрили из меня всё сочувствие, оставив место злобе, горькой обиде и…ревности.
Она так и жалила меня, так и била наотмашь, пока я читал, какой же прекрасный мой брат, и какое дерьмо я…
Стало обидно за себя — сколько раз я её выручал, а она пишет, что я противный сноб, которого она терпеть не может.
Я захлопнул её дневник и бросил на край дивана, глядя на него так, словно именно он причинил мне только что боль.
Нравится Назар тебе, да, Бэмби?
Значит, ты его не получишь.
Я сделаю всё, чтобы развести вас.
Вместе вы никогда не будете.
Моя игра по правилам без правил начинается!
* * *
АГНИЯ.
— Узнаешь эту тетрадь? — услышала я за спиной, когда доставала вещи из школьного шкафчика.
Обернулась и встретилась глазами с Даниилом. Он держал в руках мою зелёную тетрадь!
Сердце упало в пятки. Конечно, узнавала — это мой личный дневник. Он его украл!
— Отдай немедленно! — попыталась я выхватить его из рук Даниила, но куда там — он слишком высокий для меня. Просто поднял тетрадь над собой, и мне не достать — разве что табуреточку срочно найти. — Откуда она у тебя?
— Неважно, — нагло ухмыльнулся мажор. А мне немедленно захотелось съездить как следует рюкзаком по этой ухмылке. — Важно, на что ты готова, чтобы об этом, — он потряс дневником перед моим лицом, а потом снова задрал руки над головой. — Никто не узнал. Там столько всего интересного…
