— Кстати, насчет общаться с теми, кто нравится, — остановил меня возле самого класса парень, мягко взяв за плечи и развернув к себе. — Наше свидание. Ты помнишь ещё о нём?
— Помню, — ответила я. — Но… Я не смогу пойти, прости.
— Сегодня не сможешь?
— Да.
— Почему?
— У меня тренировка с твоим братом.
— Опять с братом? — округлил глаза Назар. — Почему опять он?
— Ты забыл, что нас физрук заставил заниматься? Вчера на уроке.
— А-а… Да, — нахмурился брат Дани. — И что теперь? Ты все вечера, что ли, с ним будешь проводить?
— Не с ним, а с козлом! — отметила я. — Тот, который спортивный снаряд.
— Но и с ним.
— А куда же я дену и того и другого? — всплеснула я руками. — Придётся заниматься.
— Но не каждый же вечер?
— Практически каждый, — разбила я его последние надежды камнем. — У меня театральный кружок, в который шутки ради запихнул меня твой брат, во вторник и четверг, а в остальные дни тренировки с козлом.
Мелочь, но так приятно это говорить — тренировки с козлом. Назар думает, я имею в виду, спортивный снаряд, но я говорила кое-о-ком другом…
— А в субботу или воскресенье? — предпринял последнюю попытку получить меня на свидание Назар.
— А субботу и воскресенье трогать нельзя! — ответила я. — Мы отдыхаем с дедом. Или с подругой из старой школы.
— И нельзя один вечер отдать нам с тобой? — поправил он чуб, демонстрируя мне то, что я стремительно теряю сейчас.
— Нельзя, Назар, нельзя, — хлопнула я его по плечу. — Извини, не получится у меня отдать тебе долг.
Я уже сделала шаг в сторону класса, как получила внезапный вопрос в спину.
— А если я тебя приглашаю без всяких договоров?
Я обернулась на парня, что так был похож на своего брата, и в то же время так разительно от него отличался. И не вызывал во мне никакого отклика. Вообще. Ничего.
— Просто потому что ты мне нравишься, Агния, — смело сказал он, глядя мне в глаза. — Ты могла бы найти на меня время?
И тут я вспомнила наставление Бодрова, что должна сказать Назару, что он мне не нравится. Но как сказать такие жестокие слова тому, кто только что смело признался в симпатии? И мне показалось, что это уже не игра мажора и сердцееда, а его реальное желание. Я не смогу быть такой жестокой.
— Пока не знаю, Назар, — ответила я и быстро юркнула в класс.
Назар зашел следом, но продолжать разговор при всех не стал.
Я прошла в конец класса и заняла место рядом с Даней, который словно бы не заметил меня.
Искоса поглядывала на него, пока писала задание с доски.
Сам же практически заставил меня сесть с ним, а теперь делает вид, что ему всё равно. Хороший игрок или ему правда всё равно, и всё это лишь бы поглумиться над глупой и тормознутой, или как там он говорил?
Козёл и есть. И тоже весьма спортивный!
— Чё ты делаешь? — возмутилась я, когда Даня своим учебником снёс мой на самый край и положил свою книгу в самый центр.
— Чё те надо? — повернулся он на меня.
— Зачем ты мой учебник спихнул?
— Мне так неудобно.
— А мне так, как сейчас, неудобно!
— А мне наср…
— Так, Бодров и Кострова! — одёрнула нас учитель, не дав договорить ему некрасивое слово. — Что опять мы обсуждаем? Сейчас вы оба выйдете к доске и будете рассказывать новую тему, раз вам так хочется поболтать.
— Мы молчим, — заверил учителя Даня, при этом сверкнув на меня глазами.
Мне только и оставалось, что шумно выдохнуть и пристроиться на уголке парты, лишь бы не нарываться на очередной скандал и выговор от учителей.
Ох и год меня ожидает! Не год, а сплошная война…
27.
В не очень удобном положении, с которым мне, очевидно, придётся смириться, я кое-как пыталась решить пример. Но алгебра мне редко давалась легко, и сегодня тоже не давалась. Я долго думала над решением одного примера, хотя ребята уже занялись другим. Я же задумчиво грызла кончик ручки. Ну ничего сегодня не получается, сплошные фиаско!
— Да уж, — хмыкнул Даня. — Что у тебя списать можно, если ты решить ничего не в состоянии?
— Я тебе не навязывалась ничего решать! — отбила я, пытаясь сосредоточиться на примере. Сейчас Бодров лишь убедится в том, что я глупая и тормоз.
— Так а что с тебя ещё взять, Бэмби? — ответил он. — Целоваться ты не умеешь…
Я тут же вспыхнула от стыда. Зачем он об этом опять говорит? Просто чтобы поиздеваться надо мной?
Не умею я целоваться. И что? Это разве плохо, что я берегу себя для любимого?
Не то, что некоторые, уже слишком опытные!
— Умею! — заявила я ему назло. — Но не с тобой.
— Даже так? — насмешливо изогнул он одну бровь.
— Даже так!
— А если я проверю твои умения, и выяснится, что ты врушка? — наклонился он ко мне ближе, говорил мне почти на ухо, щекоча своим горячим дыханием мою кожу.
— Да сейчас прямо, — кинула я на него не самый добрый взгляд и невольно попыталась отодвинуться от него, да жаль — некуда. Он и так меня выгнал на самый угол парты. — Только попробуй ко мне приблизиться.
Даня окинул меня задумчивым взглядом, видимо, оценивая, могла бы я ему что-то сделать в ответ. Могла бы. Я не дам ему себя целовать путём шантажа. Буду значит драться, кусаться и орать, всё, что угодно, но поцелуев за дневник он от меня никогда не получит. И вообще, почему он об этом говорит? Ему же всё равно. Или это такой смешной по его мнению способ ещё больше унизить девушку? От него чего угодно можно ожидать…
Но пусть только попробует — получит сразу же!
— На, скатывай, — сказал он, придвигая мне свою тетрадь, в которой уже все примеры были решены.
Я с удивлением подняла на него глаза. Чего это он такой добрый? Или это еще один способ заставить чувствовать себя тупицей на фоне него? Вот, мол, какой я молодец, я уже всё решил!
— Не будешь? — спросил он, когда я так и осталась сидеть и пялиться на него. — Ну, как хочешь…
Я молча отвернулась от него. Ничего мне не нужно от Бодрова. Что это ещё за подачки? Решил — пусть сам и радуется сидит.
Я снова попыталась сосредоточиться на примере, но как ни крутила его, у меня ничего не выходило.
— Ты допустила ошибку в самом начале, — прошептал мне он, насмешливо глядя на меня.
— Блин, — огорчилась я. — Получается, всё решение насмарку…
— Вот тут, — указал он простым карандашом на место ошибки. — Надо было делить, а ты складываешь. Неверно.
