Как сказал дед — классика жанра: хорошие девочки любят плохих мальчиков. Только в обратную сторону это не работает.
Мы с дедом выпили чая с вареньем, я успокоилась. Но перед сном, оставшись одна в темноте, снова начала грустить…
— Мама, — прошептала я куда-то в небо. — Если бы ты знала, как мне нужен твой совет… Но ты никогда мне его дать не сможешь…
На следующей неделе предстоит новое испытание. Встреча с мамой, которая меня, к сожалению, узнаёт через раз. Я столько же жду этих встреч, сколько и боюсь их…
67.
Однако утром я поняла, что не одной мне сейчас плохо…
У окна в конце коридора перед классом алгебры тихо плакала Леся.
Я подошла к ней и встала рядом.
— Привет, — сказала я ей, протягивая сухой платок.
— Привет… — ответила она, забирая его из моих рук и применяя по назначению.
— Может, всё-таки поговорим? — осторожно посмотрела я на неё.
— Да… Это так… Я сейчас успокоюсь, — комкала она в руках салфетку.
Я лишь вздохнула. Не хочет Леся со мной делиться. Какая же она скрытная… Мы вроде как подруги. Должна ли я настаивать?
— Я могу чем-нибудь помочь? — спросила снова я.
— Нет, спасибо, — вяло улыбнулась она. Леся взяла себя в руки. Мне оставалось лишь поражаться тому, как она быстро успокоилась и тому, что всё переживает в одиночку. Но разве я могу заставить её говорить, если она не хочет?
— Если решишь поделиться, то я…
— Я вчера призналась в любви Назару.
Я так и округлила глаза.
Первая? Зачем?
— О-о… — протянула я растерянно. — И как?
— Никак, — снова хлюпнула Леся носом. — Зачем я только это сделала? Дура, дура!
— А он что сказал? — спросила я, в принципе, догадываясь и сама, каким мог быть ответ жестокого мальчишки. Он кажется весёлым и добродушным, но за улыбкой скрывается жестокий парень, такой же, как и его хмурый брат.
— Посмеялся, конечно, — сказала она, глядя в окно. — Кому нужна твоя любовь, сказал мне.
Я молча поджала губы. Что тут скажешь — это больно. Назар не только не ответил на чувства Олеси, но и посмеялся над ними.
— Слушай, ну… Это пройдёт, — положила я на плечо ей руку. — Он дурак молодой. Он просто тебя не оценил. — Я повторила слова деда. Вчера меня это успокоило. Может, и Лесе поможет. — Пройдёт время и он ещё сам за тобой побегает.
— Он? За мной? — рассмеялась Леся сквозь слёзы. — Даже не могу себе представить, что всё перевернулось бы с ног на голову, и Назар стал бы бегать за той, которую назвал лупоглазым ребёнком… Я не в его вкусе, знала же.
— А почему решила сказать?
— Да просто такой момент был, мы… Ну, в общем, случайно вырвалось, и всё.
— Ну, наверное, тогда ты не могла иначе, — поддержала я её. — Не все умеют ценить чистые порывы души. Забудь о нём. Выкинь из головы. Может быть, судьба его ещё накажет, влюбит в тебя, да только поздно будет. И станет он локоточки пытаться укусить, но не выйдет.
— Хм… Это было бы даже забавно. — Да ну его вообще! — махнула я рукой. — Когда он, дебила кусок, осознает, что только ты его любила по-настоящему, ты уже найдешь себе крутого парня, которому этот придурок в подмётки не годится! — Агния, — улыбнулась мне Леся. — Ты — чудо!
— Ну а что? Отомстишь ему ещё! Я точно знаю.
— Ладно, — рассмеялась подруга. — Пошли в класс уже, мстительница! А то опоздаем на алгебру и до выпускного-то не доживём — алгеброичка нас повесит!
* * *
— Лесь, слушай, — сказала я негромко подруге, когда мы уже после уроков забирали вещи из своих шкафчиков. — Ты иди, ладно? У меня тут кое-какое дело ещё есть. Завтра встретимся.
— Ну хорошо, — сузив глаза ответила Олеся, но не стала спорить, лишь мельком обернулась на Даниила, который занимался вещами в шкафу напротив моего на другой стороне.
Я говорила ей, что хочу побеседовать с Даней с глазу на глаз, и она поспешила уйти, чтобы не мешать нам.
— Даня! — окликнула я его в коридоре, где все разбирали свои вещи со шкафчиков.
Он обернулся на меня, окинул оценивающим взглядом. Затем отвернулся, закончил с вещами, захлопнул дверцу своего шкафа, закинул на плечо рюкзак и подошёл ко мне. Остановился напротив. Я снова ощутила, что словно тону в глубокой реке, глядя в его карие глаза… Какая-то прямо магия. Вот чем он девчонок порабощает, засранец! Но сегодня я ему не поддамся!
— Привет, — сказал он мне.
— Привет, я… Хочу с тобой поговорить.
Мы замолчали, ожидая, когда галдящие одноклассники освободят коридор, в котором мы останемся одни.
Он подошёл ближе, почти касался меня. Я задрала голову вверх и смотрела в его глаза.
Как ты можешь, Даниил, быть таким гадом?
— Это правда, что Лина ушла из школы из-за тебя? — решилась спросить я, вглядываясь в карие глаза. Дальше тянуть было некуда. Мне нужно было знать. Надеюсь, по мне не видно, что еще полночи я плакала в подушку из-за него… — Ты шантажировал её?
Даня нахмурился и опустил голову. Тяжело задышал.
А я задрожала, чувствуя, как к горлу подступают жгучие слёзы. Стальные прутья словно стягивают грудь, не давая дышать, причиняя невыносимую, почти физическую боль.
Значит, это правда. Его реакция говорила лучше слов, он может уже даже не отвечать.
Значит, ВСЁ правда…
Что тут тогда ещё выяснять? Можно уходить, даже захотелось убежать, но только ватные ноги словно к полу прилипли.
Я нервно сглотнула, заправила прядь волос, выбившуюся из причёски, за ухо и заставила себя сделать шаг.
— Подожди, — остановил меня Даня, опёршись большими ладонями о металл шкафа, поймав меня в капкан своих рук.
— Чего мне ждать? — спросила я, глядя себе под ноги. — Всё ясно и так.
— Лина гадина… — произнёс задумчиво Бодров, который словно искал во мне ответы на свои вопросы.
Да, он верно догадался — мне всё рассказала Лина сама. И то, как он обозвал сейчас девушку, ему очков не прибавило точно. Скорее, снова минусануло.
— Что она тебе сказала? — спросил он.
— Достаточно сказала, чтобы у меня глаза открылись! — заявила я и вскинула подбородок. — Дай пройти.
— Мы не договорили, — жёстко заявил он, даже не думая выпускать меня из капкана. Он не прикасался ко мне, но поднырнуть у него под рукой у меня бы не вышло. Даня, словно сверхчеловек контролировал каждое моё действие, а меня от его тепла, близости, запаха и злости на него буквально начало знобить. Кидало то в жар, то в холод.
— Мне с тобой больше не о чем говорить, — горько ответила я. — Ты, оказывается, у нас профессиональный шантажист. Девушек оскорбляешь направо и налево! Обижаешь их. Мне с таким, как ты, дел больше иметь никаких не хочется.
