Я, мягко ступая, на полусогнутых ногах, прошла это расстояние. Все трое были слишком увлечены разговором, они не обратили никакого внимания на меня.
Я села прямо на пол за каталкой. Голова кружилась после такой пробежки и игры в шпиона… Но я хочу знать. Сами они мне ничего не скажут и даже не подпустят сейчас к палате. Я вслушивалась в разговор.
— Он пришёл в сознание, это уже много. С такими травмами… — говорил доктор. — Ваш мальчик ещё молодой и очень крепкий, он выкарабкается. Динамика положительная, хотя, конечно, ему предстоит длительная реабилитация. — Врач рассказывал, а я сидела, закусив нижнюю губу до боли, чтобы не рыдать. Бедненький мой… Как бы я хотела тебе хоть чем-то помочь… Но чем? — Он пытался спасти девочку, и…
— Да будь проклята эта девочка! — зарыдала мама Дани, и я аж подрпыгнула на месте. — Всё из-за неё!
— Альбина! Ну нельзя так говорить, — одёрнул её супруг. Видимо, это тот самый отчим, которого не очень жаловал Даня…
— Не затыкай меня, Вадим! — заявила женщина. — А кто виноват? Он её повёз кататься, и её спасал, а не себя!
— Ты не можешь упрекать мужчину, что он — мужчина, Аля! Данька всё правильно сделал. Раз он защищал девочку, значит, она ему дорога.
— А у меня сына только два! — не унималась мама Дани, продолжая плакать. — Этих девчонок вагон был, и ещё будет.
— А мне показалось, тут что-то иное, — сказал Вадим. — Твой сын очень повзрослел за эти месяцы. Разве ты не заметила?
— Что иное? Была бы любая другая девчонка, которую Даня решил бы прокатить, он и ее спасал бы!
— Это да. Он мужик, Аль!
— А лучше бы себя спасал… Она виновата! Она!
И она зарыдала на плече мужа.
Мне стало очень обидно и горько. Я опустила голову. Слёзы сами собой побежали по щекам. Значит, мама Дани, который судя по словам врача, находится в гораздо более тяжёлом состоянии, чем я, винит меня?
Но…это же случайность. Даня выиграл заезд на этом мотоцикле. Никто не мог знать, что я поеду с ним и мы разобьёмся. К тому же, до сих пор неизвестно, что с самим мотоциклом случилось. Причём тут я? Я люблю его, я хочу, чтобы он жил… Но я не могла выбирать за него в тот момент. За рулём был Даня…
— Э-э… Послушайте, Альбина Эдуардовна, — вмешался наконец доктор. — Это не моё дело, конечно, но ваш муж прав — мальчик поступил по-мужски, не за что его тут корить. Будем бороться все вместе за его здоровье. Кстати, экспертиза мотоцикла готова уже? — Да, — ответил за неё Вадим. — Заключение дали. Мы заказали, чтобы побыстрее сделали.
— И что обнаружилось?
— Никакой уголовщины, — сказал отчим Дани. — Парень просто загонял мотоцикл на подобных гонках и вовремя не следил за его техническим состоянием. Он просто отбегал своё.
— Понятно, — протянул врач. — Значит, никто не виноват.
— Ну, получается, сам Даня — не следил за своим железным конём как полагается, а на гонках выжимал всю мощь из мотоцикла.
— Молодые, горячие… Не думают о серьёзности такого.
— Именно. Говорил я ему не гонять так, да разве он слушал…
— Доктор, он встанет? — тихо спросила Альбина Эдуардовна.
— Вот тут не могу дать никаких прогнозов. Давайте дождёмся результатов анализов и заживления переломов. Вы же не будете сначала лечить насморк, если у вас сломана рука?
— Но шанс есть?
— Удар спиной был сильным, — хмыкнул доктор. — Но повторюсь: мальчик молодой и сильный. Будем наблюдать. Вы езжайте домой пока. Отдохните. А то уже какие сутки тут. Даня очнулся, будем постепенно готовить его перевод в обычную палату. Органы, слава богу, больше никакие не задеты, а что задели — то уже починили. Ему ничто уже больше не угрожает, теперь только время его вылечит, и врачи. Езжайте домой, мы будем следить за ним в оба глаза.
— Я не хочу домой… — сказала Альбина.
— Надо, котик, надо. Поспать, помыться. А потом мы сюда снова приедем. Если что — всегда можно позвонить в больницу и узнать, как он.
— Да-да, конечно, я вам дал свою визитку и всегда на связи. Езжайте и поспите, это я как доктор настаиваю.
Кое-как Вадим увёл свою жену. Они прошли мимо меня и снова не заметили. Точнее, женщина кинула на меня короткий взгляд, уловив краем глаза какое-то движение возле каталки, но быстро отвернулась и пошла вперёд за мужем.
Я дождалась, когда в коридоре станет тихо, и пошла к палате, возле которой беседовали врач и родители Дани. Устремилась к окошку в двери…
Я поднялась на мысочки и заглянула в него.
Даня лежал на кровати. Он словно спал. Голова, руки, ноги — всё было забинтовано, местами загипсовано… Бедный… Сердце так и рвало от боли за него.
Слёзы снова навернулись на глаза. Сколько же боли он сейчас испытывает? Сколько же у него переломов? А что ему чинили доктора? И он…не встанет теперь?
Какой ужас… Это просто не укладывалось у меня в голове. Если бы я так не желала просто посмотреть на него, то уже давно упала бы в обморок от таких новостей.
Я так надеялась, что он отделался, как и я, одним сотрясением мозга… Но весь удар, получается, Даня взял на себя, и все болячки за двоих — тоже…
Я испытывала очень смешанные чувства.
Была очень благодарна за спасение, но тут же чувствовала себя виноватой перед ним.
Его мама права: если бы не я, сейчас он не лежал бы весь изломанный…
За слезами почти ничего уже не видела, но заметила, как он открыл глаза и сфокусировал мутный взгляд на мне.
Он видел меня. Я прошептала одними губами в окно:
— Я люблю тебя.
Очень надеюсь, он понял моё послание. Показала и пальцами сердечко…
Живи. Борись. Борись за нас с тобой.
— Так, юная леди? И что мы тут делаем? — услышала я за спиной и вздрогнула.
82.
Я обернулась и встретилась глазами с доктором. Тем самым, который говорил с родителями Дани о его здоровье.
— Это мой парень, — ответила я, утирая слёзы.
— Так это ты была с ним на мотоцикле? — спросил мужчина, поправив очки на носу.
— Да.
— Понятно, — вздохнул он. — Ты уже знаешь, что готова экспертиза мотоцикла? Авария случайная, транспортное средство просто вышло из строя из-за неправильной эксплуатации.
— Не знала, — солгала я. Не признаваться же ему, что я подслушивала их разговор пять минут назад.
— Теперь знаешь, — сказал врач.
— А можно мне к нему зайти? — спросила я. — Он ведь в сознании уже.
— Нельзя, — категорично ответил доктор.
— Но почему? Я ведь не чужая ему. Он ждёт меня!
