— Со мной всё в порядке, — ответила я. — Меня выписывают завтра, и я не смогу больше попасть в отделение Дани. Расскажите про него. Куда его повезут? Как мне его найти?
— Ну, пока — никуда, — сказал мужчина и отпил кофе из бумажного стакана. — Будем ждать, когда заживут переломы и тогда будем перевозить его. В Израиль, думаю. Там лучше всего лечат такие вещи.
Я опустила глаза. Значит, это в самом деле необходимо. Если выбирать между его здоровьем и тем, что я не увижу его больше, скорее всего, то, конечно, я выберу первое.
— Ему там помогут? — спросила я.
— Думаю, да, — кивнул отчим Дани.
— И он не вернётся? — подняла я глаза на него.
— Почему? — встретились мы взглядами. — Вернётся. Позже… Жить мы там не хотим. Только лечение и реабилитация.
А лечение может и затянуться. Тогда он не вернётся очень долго.
Как же это больно… И я не знаю, как мне быть в этой ситуации. Неужели так просто взять и отпустить?
Слёзы бежали и бежали по моим щекам.
— Да не рыдай ты, — протянул мне мужчина салфетку. — Главное, что вы оба выжили.
— Я не смогу без него… — прошептала я.
Мужчина поджал губы.
— Слушай, ну я мог бы тебя провести к Дане пока его мама не видит. Она…против тебя, ты слышала.
— Слышала, — внимательно смотрела я на Вадима и думала о том, что он сказал.
— Она потом успокоится… Мне кажется, это просто стресс у неё так выражается. Но лучше без неё вам повидаться. Только не знаю, есть ли в этом смысл… Он и слушать о тебе не хочет.
— Я знаю… — снова опустила я глаза. — Он со мной говорить не захотел.
— Что у вас такое приключилось? Даня до этого вечера как на крыльях летал, я так и понял, что влюбился пацан. А потом вдруг резко переменился после аварии. Вы там поссорились, что ли, по дороге?
— Нет…
— Хм, — задумчиво потёр подбородок Вадим. — Значит, парень решил поиграть в благородного и избавить тебя от обузы.
— Это как? — не поняла я.
— Ну, он же думает, что теперь инвалид, — сказал мужчина. — И решил тебя прогнать, чтобы ты не тратила время и жизнь на такого, как он. К тому же, он знает, что ему придётся долго лечиться, и вероятно, не в России.
Я задумалась над словами Вадима.
А ведь это похоже на Даню. Принести себя в жертву ради другого…
Но я не согласна с ним!
— Это моя жизнь и время, — сказала я. — Почему он решает, как мне их тратить? Кто же бросает друзей в такой ситуации?
— А ты уверена, что тебе по плечу будет эта ноша? — смотрел на меня очень серьёзно Вадим. — Сама-то не сбежишь потом, сказав, что устала? Лечение ведь действительно будет долгое. И может, ты его потом годы не увидишь. Что — будешь ждать?
— Буду, — уверенно кивнула я.
— А если он не встанет? Останешься всё равно?
— Встанет.
— А если всё-таки нет?
— Встанет!
— Нам бы твою уверенность…
— Мне никто больше не нужен. Я Даню люблю. Буду день и ночь молиться о том, чтобы он смог вылечиться. И буду ждать. Только… Он этого не хочет…
На глаза навернулись слёзы. Я при любом раскладе не смогу его забыть, никого к себе не подпущу больше, но если это взаимно, то и ждать легче.
— Мне кажется, это не так, — произнёс задумчиво Вадим, и в моё сердце мягким светом и теплом начала проникать надежда. — Я поговорю с ним. Обещаю. Но… Даня упёртый.
— Спасибо! — горячо поблагодарила его.
Он хотя бы попытается. У Дани и отчима сложные отношения, я помню, но, может быть, в этой ситуации он прислушается к нему?
— Пока не за что, — хмыкнул мужчина и вынул телефон из кармана куртки. — Диктуй номер.
Он вбил названные мной цифры в контакты своего смартфона и снова поднял глаза на меня.
— Буду держать тебя в курсе, — сказал он мне. — Я верю в ваши чувства.
Я молча смотрела на него с благодарностью. В этих словах было так много, что не выразить. А вот мама Дани в нас не верит, считая меня мимолётным увлечением…
— Вы мне позвоните, когда можно будет снова увидеть Даню? — спросила я.
— Да, когда сам переговорю с ним, и когда будет удобный момент. Альбина почти всё время сейчас проводит с Даней. Даже с работы уволилась.
— А когда его повезут в Израиль, скажете мне?
— Ты даже его проводишь.
— Спасибо! Не знаю, как вас благодарить…
— Да это тебе спасибо, — ответил Вадим, вставая из-за стола. — Что не бросаешь его… Даже с таким характером. Уверен, для него это тоже много значит. Ну, пока! Не плачь, я тебе попробую помочь. Всё будет хорошо.
Он ушёл, а я побрела в своё отделение.
На душе стало заметно светлее и легче. Теперь, когда у меня есть хоть какая-то поддержка и ниточка с Даней, я могу спокойно собрать вещи, поехать домой и просто ждать. Ждать, сколько нужно. Я верю Вадиму, он скоро позвонит мне, и я попытаюсь поговорить с Даней снова.
85.
ДАНИИЛ.
— Ну как ты тут, боец? — спросил меня Вадим, усевшись рядом.
— Никак, — отозвался я и отвернулся.
И что он сюда таскается, заботливый такой? Пусть о матери печётся, а мне до его заботы глубоко фиолетово.
— Доктор сказал, что заживает всё очень хорошо, — продолжил Вадим, словно не слышал моего выпада.
Я вздохнул. Стоило матери уйти, как нарисовался он и строит теперь из себя отца…
— А толку? — Пробурчал я. — Один фиг валяться в кровати всю жизнь.
— Диагноз говорит об обратном, — отметил отчим. — Врач же ясно тебе сказал, что всё возможно, просто надо лечиться, соблюдать рекомендации и самое главное — верить в то, что всё получится.
— Вы мне все это говорите, чтобы я так не расстраивался раньше времени.
— Неправда, — ответил отчим. — Это слова доктора. Зачем ему лгать нам?
— Вы мне не говорите всего.
— Нет, мы тебе всё сказали.
— Не верю я вам.
— Послушай, Дань, — перешёл на другую сторону Вадим, чтобы заглянуть в мои глаза. — Не отворачивайся. Ты мужик или кто? Не веди себя как глупый подросток.
— Ну что? — скривился я.
— Пора брать себя в руки. Ты слышишь?
— Что это означает?
— Это означает, что пора перестать быть ежом, который от своей боли свернулся в ком и теперь колет иглами всех, кто пытается подойти и помочь. — Вы ничем мне не поможете, — ответил я, глядя в окно. — Моя жизнь кончилась. Я буду до конца дней говорящим овощем, которому мама утку меняет…
