Покидав в сумку те немногие шмотки, что успел достать за пару дней проведенных в отеле, сдаю номер администратору на стойке ресепшн и заскакиваю в прибывшее такси, держа путь на родное гнездо. К предкам, которые не знают, что я уже пару дней как в городе. Но это своеобразная передышка после трудных сборов и перед началом учебного года была просто чертовски необходима моему организму.
Отдохнул, а теперь пора в бой.
Дом, где я вырос и где чета Стельмахов живет столько, сколько я вообще себя помню, находится в элитном загородном поселке, примерно в часе езды от города. Мне был три, когда родители приняли решение уехать из Штатов и вернуться на родину. Не могу сказать, что я этим сильно доволен, но как понимаете, в мои три года выбирать особо не приходилось. Куда везли, туда и ехал. А сейчас весь вопрос с переездом тормозит универ и контракт, который истекает в следующем году.
Выхожу из авто. Родное гнездо сегодня встречает тишиной, собственно, как и вся улица, где великие мира сего прячутся за высокими коваными заборами.
Закидываю сумку на плечо и бросаю взгляд на наручные часы. Начало десятого, ма с батей, по-видимому, уже умчали в офис и не дождались возвращения любимого сыночка, хотя признаю, по ним соскучился ужасно, хоть с отцом у нас последнее время отношения весьма напряженные.
Дома стоит звенящая тишина, и все так и сверкает чистотой, едва ли не стерильной. Узнаю Алию Стельмах, хозяйку до мозга костей.
Улыбка как-то сама собой вырисовывается на губах, а когда поднимаюсь на второй этаж в свою почти аскетичную спальню, не могу не признать, что только здесь чувствую себя по-настоящему дома. Хоть два года назад сам же и бежал.
Бросаю сумку в углу, сейчас времени ее разбирать нет совершенно, быстро меняю прикид на менее вызывающие джинсы и светлую футболку и, попутно набирая номер друга, выгоняю из гаража своего двухколесного коня.
—Какие люди!— слышу сонное в трубке, как только пропадают гудки,— неужели звезда футбола вернулась в родные пенаты? Привет, дружище.
—Смотрю, время идет, а ты не меняешься. Десять утра, Рыжий. Вставай давай, лекция у Краско через час.
—Ох, Стельмах, я думал, ты повзрослел. А оказывается, остался такой же правильный зануда,— вздыхает Марат на том конце “провода”, а следом слышу на заднем фоне недовольный женский бубнеж.
Ну, вот и ясно, собственно, я даже не сомневался.
—Давай разгоняй своих баб, до встречи в универе.
И пока мне в очередной раз не выдали возмущенное нытье, сбрасываю вызов и с ревом мотора стартую в сторону города.
Первый учебный день. Футбол футболом, а “вышку” никто не отменял.
Глава 2. Летта
Нервы, нервы, нервы. Никогда не была трусихой, но утро перед первым учебным днем в универе как никогда дерганое. Словно вот было лето, жила я себе спокойно: море, парки, магазины, свидания, а потом так — БАЦ — и уже первое сентября. Взрослая жизнь, чтобы ее.
Мамочки, верните меня в школу!
Так и хочется взвыть, пряча лицо в ворохе подушек и забираясь по самую макушку обратно под одеяло. Но нельзя.
—Девятнадцать, сказки кончились, пора взрослеть!— как сказала тетя Таша, папина сестра. И ведь не поспоришь.
День с самого открытия глаз явно идет не по плану. Начать хоть с того, что просыпаюсь я почти за три часа до звонка будильника и почти час из них перерываю гардероб в поисках чего-то более-менее подходящего. Отглаженное с вечера легкое платье совсем оказывается не в тему сегодняшней погоды и хмурого неба, которое вот-вот разразиться ливнем, не меньше. Поэтому приходится остановить выбор на джинсах и джинсовой рубашке.
Дальше душ и пара взглядов в зеркало, в котором передо мной предстает совсем незнакомая мне Летта с испуганными глазами. Большими, глубокого карего, почти черного цвета, как у моей любимой мамули. Папа любит повторять, что миниатюрная копия мамы — это был его “заказ”. И-и-и… таки-да. Кто-то там свыше его точно услышал. За что я безумно благодарна! Нет, папа у меня тоже мужчина хоть куда, но я же девочка. Внешне — безоговорочно мамина дочка, внутренне и по характеру — совершенно папин цветочек.
Ну, ладно! Прочь лирику, времени нет на пустые размышления.
Волосы даже не укладываю, они и так, от природы длинные и слегка волнистые, спускаются легкими локонами по спине, а к косметике я лишний раз в принципе стараюсь не прибегать. Только капельку туши и пару взмахов румянами по скулам, вот и все. Я готова.
Улыбку себе любимой, вдох-выдох и…
—Та-а-акс. А где мои ключи?!— покидаю ванную и летаю по комнате на трясущихся от волнения ногах, скидывая в кожаный рюкзачок едва ли не все, что попадается под руку.— Телефон… тетрадь… ручка… нет, лучше две!— суечусь, бубня себе под нос, а потом чисто интуитивно зачем-то бросаю взгляд в окно, на мгновение притормаживая и замирая на месте.
В сторону дома дядь Артема и тети Лии мчит такси, что весьма странно. Обычно гости у них бывают редко, а сами хозяева катаются на собственных тачках. Да и, насколько я знаю, на работу Стельмахи оба уезжают очень рано, и кто может быть этот визитер? И вообще не понимаю, почему меня эта удаляющаяся по улочке желтая машинка с шашкой так заинтересовала, буквально заставив приклеиться взглядом?
Что-то странное. Ощущение, будто за невидимую ниточку дернули.
Ерунда какая-то.
Машу головой, отгоняя “левые” мысли, так и лезущие от волнения, и пожимаю плечами, кидая взгляд на окружающий меня после сборов хаос в спальне.
—Н-да уж… — кусаю губу, но времени наводить порядок нет. Поэтому, подхватив кожаный рюкзак, я выхожу из комнаты, плотно притворяя за собой дверь. Мамуля будет в бешенстве, если вдруг зайдет в мою творческую обитель. Ее и так иногда аж потряхивает от пятен краски на кухонной утвари, когда, увлеченная искусством, я забываю вымыть руки и ползу на кухню добыть что-то съестное.
—Доброе утро, мам, пап,— залетаю на кухню, где предки уже, воодушевленно обсуждая работу, накрывают завтрак на стол.
—Привет, зайчик,— поцелуй в щечку от мамы, которая варит кофе в турке.
—Принцесса,— подмигивание и крепкие объятия от папы, который по обычаю стоит у плиты и жарит невероятно обалденную яичницу с беконом — его фирменное блюдо.
—Сегодня, смотрю, твой день,— киваю головой, намекая на сковородку и лопаточки в руках, которыми па прекрасно орудует. Даже, я бы сказала, мастерски.
У нас вообще семья нетипичная, и женщина — хозяйка в нашем доме — не особая любительница и умелица готовить. Это поистине папин конек.
—Твоя мама любит включать режим «я не умею готовить». Хотя научилась еще пятнадцать лет назад,— усмехается родитель, получая легкий тычок в плечо от жены.
—Это была целиком и полностью твоя инициатива!— деланно возмущается ма, тихо посмеиваясь,— мне вполне хватало умений варить пельмени.
