Широкий жест оценила. Но ехать с ним по-прежнему не согласна, что ему и заявляю:
—Спасибо, конечно, но нет. Я никуда с тобой не поеду.
И нет, не знаю, почему я так упрямлюсь. Из вредности, наверное. Не зря же он зовет меня “врединой”. Надо, как говорится, оправдывать свое прозвище. Хотя на самом деле внутренне я даже готова возликовать. Зазнайка здесь и свое обещание сдержал. Обломился, конечно, но сдержал. Может, если он продолжит в том же духе, я даже сжалюсь и… хотя нет. Дистанция. Нам нужна дистанция.
—Ты же закинешь меня в универ по пути, да па?
Бросаю полный превосходства взгляд на подмигнувшего мне Сима и, удобней перехватив лямку рюкзака, уверенно топаю к машине отца. Задрав нос и сдувая то и дело спадающую на глаза прядь волос, подлетаю к любимому родному джипу, уже потянувшись к ручке двери. Вот только… тут уже меня ждет облом.
—Малышка,— па смотрит на часы, а потом поднимает на меня виноватый взгляд и выдает вопиюще неприличное,— боюсь, я не успею тебя завести.
—Ч-ч-чего?— растерянно смотрю на отца, который как-то странно улыбается и поглядывает на парня у меня за спиной. Я смотрю на него же, и тот тоже улыбается! Они что, сговорились, что ли?
—Совещание через полчаса, полечу сразу в офис. Придется тебе с Максом уехать.
—Издеваешься?
—Люблю тебя, малышка.
—Папа! Ты что, меня бросаешь?!
—Ну, почему же бросаю,— подмигивает родитель, закидывая портфель с пиджаком на заднее сиденье авто.— Вам все равно по пути, Летт, давай, не дуйся,— целует в лоб предатель-папуля, явно забавляясь ситуацией и, уверена, никуда не опаздывая.— Макс, сильно не гнать!— показывает кулак довольному, как кот, Стельмаху отец и… и садится в машину. Заводит и уезжает! Он просто взял и уехал!
Я стою, провожаю огромными от удивления глазами удаляющуюся машину отца, и просто хлопаю ртом, как рыбка, не в силах выразить свое возмущение.
—Это что сейчас было?
—Работа не ждет, видимо,— слышу глубокомысленное за спиной.— Давай, Летт! Запрыгивай.
—Нет!
—Вредина, так мы точно опоздаем,— вздыхает Сим и, в два широких шага преодолев разделяющее нас расстояние, стягивает с моего плеча рюкзак и берет под локоть, таща за собой к машине.
Нет, вы мне объясните, это что сейчас было? Что это за самоуправство мужчин в этом поселке? Эй, я женщина, и у меня тоже есть право голоса вообще-то!
—Не пыхти,— смеется Сим, подводя к пассажирской двери.
—Я не пыхчу!— поднимаю взгляд, приходя в себя.— Я не поеду с тобой.
—У тебя без вариантов, если ты еще не поняла.
—Я с ма…
—Она уехала раньше Гая.
—Я…
—На такси не успеешь, автобусы здесь не ходят. А ты точно не хочешь опоздать на первую пару, готов поспорить на свою почку.
Блин, он прав. Ну, что за утро! Все же так хорошо шло! Ненавижу, когда он оказывается прав. В такие моменты и правда, чувствую себя глупо.
—Ладно. Так уж и быть,— бурчу и выдергиваю из рук Макса рюкзак.— Но я поеду сзади!— говорю и, оттолкнув от себя преградившую путь фигуру парня, дергаю ручку задней двери, усаживаясь в его дорогущую тачку.
—Что это ты так? Боишься меня?
—Боюсь. Думаешь, я не видела, как ты гоняешь? Я еще жить хочу!— бросаю зло и захлопываю дверь практически перед самым его носом.
Вот и как тут держать дистанцию?
Глава 16. Сим
Первую половину пути едем молча. Летта смотрит в окно, все еще мило дуя щеки, а я слишком часто пялюсь на нее в зеркало заднего вида. Ничего не могу с собой поделать, она сегодня утром слишком хороша. Да, собственно, она каждое утро, день, ночь — всегда идеальная.
Так, тормозим. Явно мысли полетели не в ту сторону.
—Значит, ваши занятия с десяти начинаются?— решаю заговорить, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
Она явно на меня зла. И на батю своего зла. Тот, кажется, понял, что без его помощи эту вредину мне не уговорить. Подыграл. Вопросов, конечно, потом не оберешься, что это за душевные порывы у меня, от предков и крестных, но будем разгребать проблемы по мере их поступления. Да и разве это не выглядит разумным — ездить вместе?
—Не всегда,— бросает Виолетта, даже не обернувшись.
Сегодня скрепя сердце пришлось проигнорировать утром своего двухколесного зверя, который, кажется, даже взгрустнул, и впервые за год, что новая тачка стояла в гараже предков, сесть на четыре колеса. Я все-таки предпочитаю машинам байки. Но боюсь, тогда бы девушка и на пушечный выстрел ко мне не подошла. Да и крестный вряд ли бы “оценил”.
—И совсем я не гоню,— поглядываю на стрелку спидометра, припоминая ее слова.— Мы ползем, как черепахи,— восемьдесят. И ты вполне могла бы сесть вперед,— сам не знаю почему, но мне ужасно хочется, чтобы она сидела здесь. Рядом.
—Не могла.
—Я не кусаюсь.
—Зато я… — начинает Летта, но тут же, поймав мой взгляд, замолкает.— Скажи спасибо, что я вообще поехала с тобой.
—Спасибо,— выдаю, не задумываясь, и, кажется, Летту злит это еще больше.
А мне хочется бессовестно хохотать. Боже, ну, надо же было вот так вляпаться, а? Никогда в своей жизни я не бегал за девчонкой! Никогда! А тут мало того, что бегаю, уговариваю, уламываю. Так еще и глазом не моргнув спускаю мимо ушей ее колкости. Смешно, кому расскажи, знатно повеселятся.
Или я превращаюсь в тряпку, или Летта имеет какую-то особую власть надо мной. И скорее всего, второе, потому что такой упертый и мягкотелый я только в ее непосредственной близости.
Мой мобильный начинает трезвонить, а бросив взгляд на экран, вижу имя друга. Нажимаю отбой и закидываю новый гаджет в бардачок.
Почему новый? Потому что вчера у меня выдался из рук вон какой отвратительный день.
—До скольки занятия?
—Тебя не касается.
—Виолетта, я заберу тебя после пар.
—Ты будешь занят. Не надо меня забирать,— складывает руки на груди мелкая, наконец-то отлепляя взгляд от окна.— Я уеду на такси.
—Чем тебя не устраивает моя машина?
—Машина прекрасная, у дяди Артема отличный вкус, а вот твое общество — вещь сомнительная.
–А причем тут моя машина и вкус моего отца?— заламываю бровь, совершенно потеряв нить разговора. Притормозив на светофоре, даже оборачиваюсь, встречаясь с недовольным прищуром шоколадных глаз.— Не пояснишь?
—Разве не он тебе ее купил?
—Нет!— машу рукой, давя по газам.— Я купил ее сам.
—Шутишь?
И почему меня так задевает такой ее тон? Я-то думал, ее излюбленное “мажор”— обращение ко мне исключительно из желания уколоть. А, выходит, она серьезно считает, будто я в двадцать пять лет все еще сижу на шее у предков? И все, что у меня есть, достается на блюдечке с голубой каемочкой?
