И что делать? Выйти и перезвонить?
—Надо от него избавиться.
—От кого?— не поняла я, поднимая взгляд на Риту.
—От Ильи этого! Прилип, как банный лист к одному месту.
—Доверяю миссию по избавлению тебе.
—Точно? Потом не разобидишься, если я его пошлю на все четыре стороны?
—Точно.
Тем более, у меня тут проблемы посерьезней, и я начинаю не на шутку нервничать и переживать. Так что вернувшись к “своим”, залпом осушаю желтую жидкость в стакане, даже особо не придав значения тому, что у обычного яблочного сока какой-то странный привкус. То ли сильно горчит, то ли у меня после вишневого сока с мартини с рецепторами вкусовыми беда.
Пока я договариваюсь с барменом, умоляя подзарядить мой телефон, включая все свое обаяние и хлопая глазками, Ритка устроила с Ильей настоящую словесную пикировку. С улыбкой и едкими замечаниями, которую я пропустила мимо ушей, но на фразе, заканчивающейся:
—…. как медуза горгона!— и в сердцах брошенной Ильей, я вскинула взгляд, а мой мобильник снова завибрировал.
Черт-черт-черт!
Уровень заряда все полз ниже, а Макс был все настойчивей. Время уже подбиралось к часу ночи, музыка стала долбить мощнее, одногруппники и студенты с каждой минутой становились пьянее и отвязней, музыкальная группа уже закончила свое выступление, а меня резко начало слегка пошатывать, видимо, от выпитого. Странно, что в горле до сих пор стоит противная горечь от сока.
В голове засвистел ветер и появился легкий гул, даже мысли в кучу было тяжело собрать и сконцентрироваться хоть на одной разумной.
А Макс все не сбрасывал.
Отвечать или не отвечать?
—Был бы ты более сообразительный, уже бы давно понял, что ни черта тебе здесь не светит, Илюша,— пела соловьем Ритка, с наглой улыбкой продолжая недоухажера “добивать”.
—Дура!— резко бросил, надув губы, Илья и стремительным размашистым шагом пошел прочь.
—Ура!— подняла свой бокал с коктейлем Ритка, чокаясь с девочками.— Я победила, а ты чего скисла, все хорошо?— посмотрела на меня подруга, а я нет… мне совсем было нехорошо. Но улыбку из себя я вымучила.
—Я пойду… — подняла телефон, помахав перед носом,— отвечу.
—Уверена? А если Сим спалит?
—То мне всего лишь грозит пятилетний домашний арест,— отмахнулась, спрыгивая со стула, и меня слегка повело.
—Летт, с тобой точно все хорошо?— обеспокоенно подхватила меня под локоток подруга.— Может, с тобой сходить?
—Нет, я сама. Просто, видать, мартини в голову ударило, выйду на свежий воздух, и мне полегчает.
С такими мыслями я и натягивала куртку, торопясь на выход. А когда оказалась на улице, Макс звонить перестал, а в нос ударила свежесть и ночная прохлада, и сердце, которое колотилось ненормально быстро, чуть сбавило обороты. Я схватилась за горло и, прислонившись к холодной бетонной стене здания, прикрыла на мгновение глаза.
Что-то не так. Что-то точно со мной не так!
Все. Пора заканчивать вечеринку. Отдохнула, натанцевалась пора и домой.
—Да знаю я, знаю! Не зуди!— услышала я резкий, отдаленно знакомый недовольный голос, разрезающий темноту и тишину ночной улицы, и подпрыгнула от испуга, когда дверь, ведущая в клуб, открылась, выпуская на улицу двоих. Я, быстро сориентировавшись, спряталась за угол и то, что услышала потом, заставило сердце улететь в пятки.
—Знаешь, а тянешь кота за яйца. У тебя уже все сроки горят, между прочим!— доносится до меня противный рокочущий гогот.— Пора уже уложить малышку-художницу в постель и устроить другого рода танцульки, дружище.
Художницу? Неужели эти двое о ком-то из нашей группы говорят?
—Уверен, эта детка в постели ух, как горяча! Тебе невероятно повезло, мужик!
Фу, как мерзко. Типичные зарвавшиеся и зазнавшиеся мужланы, думающие тем, что в штанах.
И только я хотела сделать шаг, выходя из тени, как услышала:
—Что я сделаю, если эта недотрога все ломается? Сама невинность, млять! Еще и этот ее зверюга неадекватный, который меня там, на дороге чуть на лоскуты не разорвал!
Тот самый “первый” голос, который показался знакомым. И да, весь ужас всей ситуации был в том, что я знала, чей это голос и догадывалась, о каких “недотроге и зверюге” шла речь.
Я притихла. Кутаясь сильнее в тонкую кожаную куртку, которая совершенно не по погоде, я слушала, притаившись и боясь пошевелиться или хоть чем-то выдать свое присутствие.
—Илюха, у нас был спор. Либо ты уложишь крошку в постель, либо твой тачка моя. Так или никак иначе,— второй голос. Надо полагать, один из тех дружков, что пялился на меня, пока мы с Ильей танцевали.
А потом захмелевшее сознание проясняет: спор, художница и постель. Вот же… тварь! Он поспорил на меня, как в каком-то тупом американском кино, поспорил! А я дура! Маленькая, наивная дура! Рита и Макс предупреждали. Сколько раз пытались мне открыть глаза на кобелиную натуру этого мерзкого “ухажера”, а я все упиралась и оправдывала этого козла! И я ведь даже чуть не попалась… идиотка, Виолетта!
Вот и как после такого не слушаться Макса?
Как же противно. Твари.
—Я помню! Не надо мне постоянно напоминать!— буквально проорал Илья.— Сегодня она будет моей, ясно? Никуда не денется. Я уложу эту малышку в постель и хорошенько развлекусь. Мне моя тачка нужна, так что даже не думай слюни на нее пускать.
Мерзко. Как будто ведро дерьма вылили на голову. Такой грязной и доступной я не чувствовала себя никогда! И вроде ничего плохого не сделала, но стать участницей “такого” — гадко.
На глаза наворачиваются предательские слезы, но я держусь. Пытаюсь, по крайней мере, потому что с каждой секундой мне становится все хуже и хуже. Сдерживаю всхлип и чувствую, как стремительно сознание начинает “накрывать”, а когда слышу, как входная дверь снова хлопнула, пропуская этих двоих внутрь, выжидаю пару секунд и спешу следом. Ну, как спешу? Бреду, ведя рукой по стене, так как ноги на высоченных каблуках слушаться не хотят. Но мне нужно найти Ритку. Нужно вызвать такси, сесть и… домой. Я хочу домой. И я к Максу хочу…
Дура, какая же я дура! Настоящая мелкая вредина, которая из-за своего упрямства сама себе и создает проблемы. Эта вечеринка точно пошла не по задуманному мной плану!
Оказавшись в зале, понимаю, что меня штормит и сначала мне нужно в уборную, а потом к Ритке, чтобы не перепугать подругу своим видом.
Я выпила не так много, чтобы опьянеть, но пока иду, едва переставляя ноги, танцпол плывет перед глазами, а ноги подкашиваются. В ушах словно вата, и музыка, что вовсю долбит из динамиков, звучит где-то там. Далеко, на периферии моего сознания. А в голове полное отсутствие мыслей и только страх. Животный страх от того, что я не понимаю, что со мной происходит. Это впервые в жизни, когда меня так “крутит”. И я не слишком уж тупая, чтобы не понять, что от пары бокалов мартини такого точно быть не может!
