—Ну, уж явно лучше, чем ты. За те рисунки в школе, что ты мне рисовал на ИЗО, стыдно до сих пор!— дергает за ручку двери Летта и улыбается.— У тебя сегодня зачет по физподготовке?
—Кажется,— удивлен такому перескоку с темы на тему,— а что? Уже успела заглянуть в мое расписание, вредина?
—Не льсти себе. Знакомый учится на одном с тобой потоке. Так что… — дергает ручку двери девчонка.— Я опаздываю.
—Хорошего дня, мелкая.
—Чтобы ты провалил зачет, Стельмах,— желают мне от души в ответ в сопровождении высунутого языка.
—И я рад тебя видеть, заноза,— бросаю вдогонку и слышу ее тихий смех за закрывшейся дверью.
Нет, определенно не изменилась. Все такая же упрямая и вредная до звезд в глазах.
Глава 4. Летта
Первый в моей жизни день в универе, первые в моей жизни пары и первая встреча с будущими одногруппниками на долгие четыре года прошли как нельзя лучше. Даже несмотря на вторжение свалившегося на голову как снег в июле Стельмаха, настроение сегодня просто отпад.
Группа оказалась небольшой, всего пятнадцать человек, и почти все девушки.
“Цветник”, как назвал нас Юрченко Марк Анатольевич — наш искусствовед и куратор по совместительству. Забавный седовласый мужичок примерно папиного возраста с постоянно шныряющими по классу глазами и не сходящей с губ улыбкой.
Лишний раз убеждаюсь, какой я сделала правильный выбор, поступив именно в этот университет. Ну и что, что нагловатый котяра Сим гуляет где-то поблизости, очаровывая старшекурсниц своей сногсшибательной улыбкой. Переживу. В конце концов, пока я была мелкая, нам же удавалось как-то не убить друг друга? И тут уверена, первая “эйфория” от встречи пройдет, и парень забудет про меня, отмахнувшись, как от мелкой надоедливой мухи.
Мелкая.
Даже мысленно это прозвище раздражает жутко. А прицепилось оно ко мне, потому что на наши две семьи, Стельмахов и Гаевских, я действительно самая младшенькая из детей. И как я не умоляла мамулю с папулей заделать еще ребеночка, чтобы это почетное звание перешло к нему, но… на меня косо посмотрели и, странно улыбнувшись, сказали:
—Нет, принцесса.
Вот с тех пор я “гордо” и ношу это “почетное” звание.
Но если отбросить лирику и взять под контроль свой мозг и свое сердце, то сегодня прошло все более чем отлично!
Пары пролетают просто с космической скоростью и, не считая пары перемен, на которых мы с девчонками просиживаем штаны в коридоре на подоконниках и пытаемся узнать друг друга поближе, все остальное время впитываем, как губки, новые знания и пытаемся уже с первого дня “въехать” в учебный процесс.
С Симом я так больше и не пересеклась в широких коридорах, и на том спасибо.
Хотя мысли все равно то и дело витали вокруг его фигуры. Даже во время одной из самых интересных за весь день лекций по истории живописи я умудрилась искалякать весь задний лист в тетради глупыми рисунками мячей. Ну, что это, если не намек подсознания на нашу звезду футбола?
А еще в голову так и лезет его довольная улыбка и взгляд голубых глаз, в котором так и хочется утонуть. Я, оказывается, за эти два года успела забыть, какой он у него, ужасно пронзительный и глубокий. А еще яркий, как безоблачное небо в летний день.
Многие думают, что Максим Стельмах — глупый парень с поверхностным восприятием мира, но на самом деле, как бы трудно ни было это признать, он один из самых умных и образованных ребят в моем окружении. Уж если кто умеет добиваться поставленных целей и переть, как танк, так это Сим. Не знаю, возможно, воспитание дядь Артема так на нем сказалось… сложно сказать, но Макс не знает, что значит отступать. И это для него как для спортсмена да и человека — огромный плюс.
Но есть у него и изъян. Тот, который меня раздражает до зубного скрежета!
Стельмах — бабник! Разбиватель женских сердец и самый что ни на есть потребитель. Захотел — взял. Тем более девушки сами так валятся ему в ноги практически штабелями. В его окружении всегда находилось и найдется особь женского пола, которая страждет его внимания, тогда как я для него была, есть и буду вредная младшая сестренка. Коей я быть совершенно точно не хочу. Это… обидно. Всегда было обидно. Что я на него смотрю вот так… ну как… по-особенному. А он на меня…
В общем, тема больная, и я искренне надеялась, что Сим-Сим в универ уже не вернется. А если и вернется, то прошмыгнет мимо меня тенью и даже виду не подаст, что мы знакомы. Однако он тут и практически во всеуслышание заявил, что знает меня.
Неожиданно.
Но это не меняет того, что я всегда была и буду для него “мелкой”.
Тот “памятный” разговор за неделю до его отъезда два года назад и мое “унижение” я помню до сих пор. Да так ярко, что сидя в аудитории и покручивая в пальцах ручку, вдруг чувствую, что щеки ни с того ни с сего начали полыхать, как фонарики в ночи, а сердце сорвалось в галоп.
И почему он снова в моей голове?
Чертов мажор!
Машу головой, словно пытаясь вытрясти друга детства из мыслей, и с остервенением вырываю лист из тетради.
Ну его. Катился бы обратно в свой Питер. Не видели мои глаза вживую его два года и еще бы столько же не видели.
После занятий мы всей своей дружной группой толпимся на крыльце, решая, пойти в кафе сейчас или собраться в конце недели. И в итоге в нашем “цветнике” преобладает разум, и “обмыть” знакомство исключительно кофе и чаем мы решаем завтра. После чего и расходимся по своим делам.
Проходя мимо парковки, вижу байк Сима и давлю в себе детское желание пнуть эту опасную черную “игрушку”. Практически за шкирку (мысленно, конечно), оттаскиваю себя, заставляя ноги идти в сторону ресторана родителей.
Они сегодня, как обычно, по уши в работе, и домой мне ехать предстоит на такси.
Папа уже не раз заикался о том, чтобы нанять мне водителя, раз на права я совершенно точно сдавать не хочу, но я пока все отнекивалась. А дальше? Дальше жизнь студента покажет.
Но сама я за руль не сяду. Нет-нет-нет. Я еще жить хочу. Да и бедолаги, которые могут оказаться со мной на одной трассе, тоже, думаю, на тот свет не торопятся. А зная мою “ловкость” и “собранность”… В общем, тут слова “женщина — беда на дороге”— стопроцентное попадание.
Неторопливо переставляю ногами вдоль аллеи парка, и вдруг мобильный напоминает о своем присутствии в моем кармане. А когда достаю гаджет и вижу на экране смешную фотку старшего братишки, улыбка расцветает на губах сама собой.
—Земля точно сойдет с оси, Тёмчик!— пою в трубку, и слышу смешок на том конце провода.— Чтобы ты, да мне, да сам набрал… м-м-м…. или тебя держат на мушке и шантажируют? Так ты только кашляни три раза, и я пойму.
—Очень смешно, мелкая!— говорит братишка, а голос родного человека разливается приятным теплом в груди.
