Но Макс молчит.
Перед тем как идти в душ, я проверила телефон, пропущенных звонков нет и сообщений тоже. Может быть, тоже отсыпается? Может быть, ждет момент и вечером, как тогда, перед сборами, заберется ко мне в спальню?
От мыслей о том, что он снова здесь, в моей комнате, так близко-близко, по спине вдоль позвоночника стройными рядами побежали взбунтовавшиеся мурашки, приподнимая волоски на руках. В груди заполыхал настоящий пожар, а от макушки и все ниже потекло вязкое и сладкое чувство желания, заставляя меня прикусить губу и переключить воду на ледяную, а потом и вовсе выскочить из душа, как ошпаренную.
Бросив взгляд в запотевшее зеркало, вижу непривычную себя. Раскрасневшуюся, возбужденную, со сбившимся дыханием. Опасные мысли в опасном месте.
Долго не задерживаясь в ванной, я собираю влажные волосы в небрежный пучок и, натянув простые леггинсы с белой хлопковой футболкой, выхожу из спальни. С кухни слышатся голоса родителей, что-то бурно, но шепотом обсуждающих.
Я замираю на лестнице, прислушиваясь.
—Ты же знаешь Макса,— вздыхает мама.— Он парень с характером.
—Собственно, кого еще стоило ожидать у Лии с Артемом, они оба упрямые,— смеется папа.
—Ну да, от осинки, как говорится… Вот только зря Артем так. Макс у них далеко не плохой парень: спортом занимается, школа с золотой медалью, диплом без пяти минут красный в кармане, сам себя обеспечивает с ранних лет, да можно бесконечно перечислять на самом деле.
—Я думаю, Стельмах это тоже понимает,— примирительно говорит отец.
Похоже, Макс снова повздорил с отцом. Что, интересно, случилось на это раз?
—Тогда что у них постоянно за ссоры?— не унимается мама, допытываясь.— Особенно в последнее время, ты не заметил? Такое ощущение, будто между ними кошка пробежала.
—Стельмах всегда был жестким, Кати,— говорит па, а имя мамы из его уст звучит так нежно и трепетно.— И в бизнесе, и в жизни. Он требовал полного подчинения и дисциплины от своих работников. Только Лия его и смогла смягчить и чуть перевоспитать.
—И тем не менее, девчонкам у них все сходило с рук, он был с ними мягче.
—Это дочери. А вот Макс — наследник, у них целый цветник, и кто-то же должен будет взять ответственность за сестер и мать, случись вдруг что.
Помнится, Симу я как-то говорила то же самое.
—Артем просто переживает, детка,— продолжает папа, а от этого его фирменного к маме “детка” щеки снова начинают алеть от смущения. Это звучит так… интимно и волнующе, что можно только позавидовать им. Столько лет вместе, а огонь до сих пор горит в глазах, когда смотрят друг на друга.— Тем более, Макс вырос уже. Год, и он уедет. Начнет самостоятельную жизнь, подпишет контракт с клубом и с головой уйдет в футбол. Контролировать его уже будет сложнее, и в бизнес парень уходить совершенно не намерен.
Слова отца об отъезде Макса тупой болью в сердце напомнили о том, как все зыбко в наших… отношениях. В том, что происходит между нами и чему мы до сих пор так и не дали конкретного определения. Я знаю, чувствую, что небезразлична Симу, но что-то говорить или обозначать он не спешит. Будто дает себе возможность к “отступлению”.
Так, нет, прочь хандру! Все будет хорошо и даже лучше! А сейчас нужно выяснить, что случилось с Максом и где вообще он?
Торопливо сбегаю по ступенькам, как можно сильнее топая, чтобы оповестить предков о своем приближении и вхожу на кухню с улыбкой:
—Вы о чем? Привет!— целую маму, суетящуюся у плиты, в щечку и тут же попадаю в крепкие объятия папы, что сидит тут же неподалеку с ноутбуком и, видимо, по своему обычаю, работает, четко контролируя процесс готовки ужина.
—А вот и наша засоня,— щелкает по носу папа,— спать не устала?— спрашивает, заставляя неловко поежиться. Не люблю им врать. Совсем.
—Видимо, усталость накопилась за неделю,— говорю я, плавно съезжая с темы.— Так что стряслось?
—Да мужская половина семьи Стельмахов опять переругалась,— бросает ма взгляд через плечо. Цепкий такой, внимательный.
—И что опять натворил Сим?— спрашиваю, стараясь, чтобы голос звучал безразлично. И кажется, мне это удается.
—Все как обычно, парень живет своей жизнью,— вздыхает па.
—А поподробней?
—Он, оказывается, еще вчера вернулся в город. Ничего никому не сказав, уехал из расположения сборной. Там в руководстве его за это по головке не погладят точно и таких “выкрутасов” они, как правило, не прощают. Чудо, что еще и штраф не впаяли.
—А могут?— кажется, мой голос просел от шока. Значит, он из-за меня… сбежал? Бросил все и улетел в Москву? Причем еще до того, как я позвонила. Переживал, испугался, почувствовал? Дура, Летта.
—Могут. Но Артем все уладил,— говорит мама, накрывая кастрюлю крышкой и оборачиваясь к нам.— И все бы ничего…
—Если бы Макс не налетел вчера ночью на парочку серьезных штрафов,— подхватывает папа, а меня изнутри обдает холодом.— Вплоть до лишения прав. Уж не знаю, куда он так гнал по городу, но Стельмах был в бешенстве, когда ему об этом любезно “донесли”.
—И… и что? Права, их… забрали?
—Нет, тут тоже пришлось Артему вмешаться. Так что его тоже можно понять.
—И все равно,— качает мама головой, смотря на мужа непреклонно,— я уверена, значит, у него на это были веские причины. И Лия тоже на стороне сына. Не похож он на раздолбая, который не осознает весь масштаб возможных последствий. Тем более, когда вопрос касается футбола и Л… — начала да тут же осеклась ма, резко замолкая.
Неужели она что-то знает? Неужели Макс ей что-то рассказал?
Виноватой я себя теперь почувствовала в тысячи раз сильнее, и кажется, заполыхали даже уши от стыда. Из-за меня Макс проигнорировал футбол, чуть не лишился прав, и ко всему прочему поругался с отцом, которому он, естественно, не стал рассказывать настоящую причину всех своих проблем. Знаю, что отца Сим любит неимоверно, у них какая-то особая связь. Но оттого и ссоры с ним для парня болезненней в тысячи раз.
Эх, что же я только одни проблемы ему доставляю!
Точно вредина.
Хватаю со стола морковку, только чтобы чем-то занять рот и не взболтнуть, что во всем виновата я.
—В конец концов он в свои двадцать четыре у нас уже один из самых топовых игроков! И думаю, руководство закроет глаза на такую мелочь, чтобы не потерять такой ценный экземпляр. У нас не ахти какие результаты, чтобы еще и такими, как Максим, раскидываться,— смотрит на меня ма, подмигивая. И нет, она точно что-то знает или догадывается, что ее бедовая дочь во что-то вляпалась.
А папа, уловив наши гляделки, уже с любопытством переводит взгляд с любимой жены на любимую дочь — меня — и если бы не его вовремя зазвонивший телефон, то расспросов нам было бы не избежать.
—Да?— бросает отец в трубку и выходит из кухни, направляясь в сторону своего кабинета.
