—Спокойно. Мы как с тобой договаривались?— совершенно спокойный голос Сима в сопровождении со злорадным смешком.— Выдохни, Илюх,— еще и по спине того похлопал, как старого, доброго друга.
—Тварь!— Илья завопил и покраснел пуще прежнего, уставившись взглядом в пол и посылая проклятия.
—Ты мне еще за это ответишь, понял?
—Обязательно, родной. Вот только сначала ты ответишь за все свои косяки.
По залу прокатились дружные женские вздохи и удивленные хохотки и шепотки парней. А я по-прежнему как к стулу приросла, нервно сжимая и разжимая ладони в кулачки.
Ответишь? За все свои косяки? Господи, Сим, неужели он из-за меня тут весь этот цирк устроил? Показательная порка прям.
—Покинули мои занятия, оба, немедленно! Стельмах, я сейчас вызову декана!
Ой-ей!
Божечки, святые ежики, ну что он творит?!
Симу бы остановиться, пока не поздно, но он явно отступать не намерен и уже пробегает глазами по аудитории и притихшим в состоянии легкого шока присутствующим в поисках… меня.
Точно меня, потому что, когда его глаза высматривают его вредину в толпе, взгляд теплеет, а улыбка, наоборот, становится дьявольской.
—Пошли, Ромео,— дергает за руки Макс, заставляя топать вверх по лестнице все еще бурчашего, ворчащего, кроющего благим матом Илью.
—Максим Артемович, потрудитесь мне немедленно объяснить, что здесь происходит?!— снова пытается строжиться преподаватель, но на нее уже никто не обращает никакого внимания. Все уставились на меня. На меня и на этих двоих, что уже в шаге от нашего с Риткой места.
—Макс, что ты…?— выдыхаю, смотря на парня большими испуганными глазами.
—Виолетта Максимовна,— подмигивает Сим с наигранным спокойствием и на первый взгляд расслабленной улыбкой на лице. Хотя я-то вижу, знаю и чувствую, что его буквально разрывает изнутри от желания не церемониться, а уже хорошенько съездить по физиономии Ильи.— Вот это недоразумение к вам. У него есть пару слов, которые он очень сильно хотел озвучить прилюдно. Покаяться, так сказать,— говорит Макс и толкает в мою сторону парня, который навалившись на парту, махом подскакивает, выпрямляется и вытягивается по струнке. Буквально дышит огнем, от чего крылья носа раздуваются, а губы дуются, как у ребенка. Смотрит на Стельмаха, расчленяя того взглядом, но попыток отойти не делает. Боится. На что угодно готова поспорить, что боится уперевшего руки в бока и отвечающего горящим взглядом Сима, который в это мгновение, кажется, раза в два стал выше и в тысячи раз более пугающим. Такой холодной ярости в голубых глазах я еще не видела ни разу, и даже мне становится не по себе.
—Максим Артемович?!— снова вопль Инны.— Что вы творите?!
—Ничего, Инна Алексеевна!— поднимает руки Макс.— Друга сопроводил. Чтобы не заблудился.
—Быстро ушли из моего кабинета. Оба!
—Сейчас, Инна Алексеевна,— оборачивается парень и улыбается.— Только Илюха язык развяжет, гордость свою с пола подберет, пару внятных слов выдаст, и мы тут же уйдем,— в открытую перечит преподу Макс.— Давай, Казанова,— уже Илье говорит Сим,— мы все тебя внимательно слушаем,— разводя руками и обводя многолюдную аудиторию.
—Я пошла к ректору, Стельмах. Хватит, устроили тут черте что!— крикнула преподаватель по психологии и, цокая каблуками, буквально убежала вон из аудитории.
Блин! Ну почему мне кажется, что ее угрозы слышу только я? У Макса словно вода в ушах, и неужели он не осознает, какого масштаба проблемы у него могу быть после такого? Ссора с крестным по сравнению с этим будет так, детский лепет! Но, похоже, ему и правда плевать. Так же, как и студентам, в числе их и моим одногруппникам. Все “зрители” выпучили глаза и уже то тут, то там повытаскивали мобильники и снимают. Еще бы, такое занятное зрелище не каждый день увидишь.
Ритка у меня за спиной вздохнула, вцепившись мертвой хваткой в мою руку, а я вжала голову в плечи и покраснела.
Илья прорычал:
—Да пошел ты!— глядя на Стельмаха.
—Нет, дружище,— улыбается Макс улыбкой безумца и хватает моего обидчика за шею, разворачивая ко мне лицом, пока полные ненависти зеленые глаза не уставились на меня в упор.— Не так. Давай помогу?— елейным голосом буквально прошипел сквозь зубы Стельмах, до побелевших костяшек сжимая ладонь на шее парня.— Многоуважаемая Виолетта Максимовна, я искренне прошу прощения, что я оказался таким мудаком. Приношу свои глубочайшие извинения за то, что такая грязная, высокомерная, зазнавшаяся скотина, как я, встретился на вашем пути.
—Пусти!
—Я не слышу!— сорвался голос Сима на крик, а Ритка сильнее, до боли сжала пальцами мой локоть.
—Прошу прощения, ясно?!— завопил Илья, пялясь на меня и заливаясь густой бордовой краской смущения, кажется, до самых кончиков волос, которые у него теперь не рыжие, а огненно красные.— Я виноват! Извини, Летта, бес попутал! Идиот я, понятно?! Довольны?! Вы оба?!
Уязвлен. Трясется от страха, как нашкодивший мальчишка, и буквально брызжет слюной Илья.
Унизительно. Даже представить боюсь, как для него унизительна вся эта сцена, но я буду наглой лгуньей, если не скажу, что я довольна! Да, может я ужасный, плохой человек, что радуюсь чужому унижению, но он как никто другой заслужил эти смешки, кривые улыбки, взгляды, полные жалости и смеха. Может быть, в следующий раз, прежде чем подсыпать что-то девушкам в коктейль, Илья подумает, что на каждого гада найдется гад повнушительней.
—Пусти меня, Стельмах!— дернулся Илья, и на этот раз Сим руки разжал, выпуская парня из захвата.
—Не визжи, истеричка!— рыкнул Макс.— Запомни. А лучше заучи как отче наш, придурок!— схватил Макс за помятый джемпер Илью,— еще хоть раз будешь заниматься подобной херней, вот это вот все,— помахал рукой Макс,— тебе покажется детским лепетом. Я ясно выразился?
—Ты мне за это ответишь!
—Вздумаешь стукануть, подумай сначала, на чьей стороне закон. Я ведь дойду до конца, Илюх, и сплетни в желтой газетенке твоего папаши тебе не помогут.
Илья надулся пуще прежнего, признавая свое полное и безоговорочное поражение, а потом, не сказав ни слова, припустил вон из аудитории, буквально перемахивая через ступеньку.
Я провожала своего обидчика взглядом до самых дверей и только сейчас поняла, что все это время сидела и не дышала, замерев то ли в ожидании, то ли от страха, то ли просто растерялась. Мне казалось, что вокруг меня какой-то вакуумный пузырь тишины, но когда Илья исчез в коридоре, пузырь лопнул. Все потому, что аудиторию взорвали… аплодисменты.
Глава 42. Летта
—Вредина?— подмигивает мне Макс, пока я пребываю в ступоре, а его сияющую персону студенты превозносят своими аплодисменты чуть ли не на небеса. Он и выглядит счастливым и ужасно довольным собой. Прямо наглый кот!
А еще Сим так заразительно улыбается, что я не могу не улыбнуться в ответ. Слишком ярко, слишком бессовестно, но в груди разливается такое знакомое уютное тепло от чувства защищенности и покоя. Он рядом, и с ним ничего не страшно. Макс в очередной раз это доказал не словами, а поступками.
