—Виолетта запретила,— говорит Гай,— думаю, она понимала, что скажи мы тебе, ты бы плюнул на команду и такой важный для вас матч.
—Естественно… — начал я раздраженно.
—Вот поэтому,— перебила Кати,— и промолчали. Выдохни, Макс, все будет хорошо. Поверь нам с твоей мамой,— глянула на подругу крестная, и мне ничего не осталось, кроме как упереть локти в колени и ждать.
Время начинает ужасно тянуться. Я не могу найти себе места. То сижу, то хожу, а в голове кучи мыслей. Внутри буквально все кипит от напряжения, страха и паники. Я боюсь. Переживаю. А вдруг что-то пойдет не так? Вдруг что-то случилось? А вдруг… я ведь в этом вообще не разбираюсь, а что, если…
Но тут дверь открывается и показывается медсестра. Я моментально вскакиваю на ноги, а девушка в белом халате с улыбкой, глядя прямо на меня, сообщает:
—Поздравляю, папа, у вас родился крепкий и здоровый сынок! С мамочкой тоже все хорошо! Роды прошли просто прекрасно.
Сказать, что мое сердце остановилось, ничего не сказать. Вот он, этот момент, когда ты понимаешь, что с этой самой драгоценной минуты твой мир перевернется.
Я слышу вздох папы и крестного:
—Мелкие у нас в семье старшеньких перещеголяли,— смеется Гай, поднимаясь на ноги, похлопывая меня по спине и приобнимая.— Поздравляю, Макс,— слышу, как дрогнул голос крестного. А следом всхлип матери, которая бросилась меня обнимать и целовать, а я так и стою, как истукан, растерявшись и уставившись на медсестру.
Сын? Мысль никак не хотела доходить до воспаленного изъеденного переживаниями мозга. Внутри все словно скрутили. С ума сойти, у меня родился сын! Я стал… отцом. Мы с Леттой стали… мамой и папой.
Глаза защипало, и только когда медсестра собралась снова скрыться за дверью, я сбросил с себя оторопь и бросился за ней следом, осторожно останавливая:
—Могу я их увидеть? Мне надо их увидеть!— голос сипит, а изнутри меня словно потряхивает.
—Можете, конечно,— кивает девушка.— Идемте.
Недолгая дорога по коридорам, которая кажется мне вечной, и вот она, нужная дверь.
Дорогая частная клиника. Лучшие в мире врачи. Высококлассный сервис. Не знаю, почему я вспомнил именно в этот момент об этом, возможно, потому что будь она другой, никто бы меня к моей вредине не пустил. А сейчас… палата открывается, и я понимаю, что ведь даже прилетел сюда без букета, баран!
Захожу едва ли не на трясущихся ногах и слышу тихое улюлюканье нежным шепотом. Улыбаюсь, как дурак, когда вижу свою девочку. Уставшую, такую маленькую в этой просторной светлой палате, хрупкую, с большими карими глазами, полными слез, сжимающую в руках малюсенький кряхтящий комочек. Крохотное совсем чудо. Наше с ней чудо…
—Летт,— шепчу, чувствуя, как у самого по щекам слезы радости текут.— Малышка.
Подхожу, присаживаясь на стоящий рядом стул, и обнимаю свою боевую девочку. Моя любимая художница, которая своим присутствием разукрасила мою жизнь в самые яркие краски. Которой я никогда не смогу надышаться и без которой моя жизнь потеряет всякий смысл.
Да, бывало, за это время мы ругались, мы спорили и ссорились, но ни разу ни один из нас не подумал уходить или кричать о разводе. Наверное, потому что мы оба знаем, что друг без друга нас не будет. Она — мой мир. И у нас с ней одна на двоих Вселенная, которая сегодня стала на одного человечка больше.
—Смотри, Сим,— шепчет вредина, шмыгая носом, прижимая к себе ребеночка, что тихонько шебуршится у нее на груди. Спокойный, серьезный маленький парень. Ни звука не издаст, ни крика. Только пыхтит и сопит, как маленький ежик.
Сын.
—Александр Максимович Стельмах,— шепчет Виолетта, поднимая на меня полные любви глаза.
—Маленький богатырь наш,— тяну руку к крохотному кулачку, а сам даже прикоснуться боюсь к малышу. Руки дрожат. Ходуном ходят. А еще он кажется таким маленьким и хрупким по сравнению со мной.
В голове до сих пор не укладывается… наш.
—Он такой кроха,— гладит миниатюрные сморщенные пальчики сыночка Летта,— вот мы и встретились, малыш,— улыбается моя девочка, укладывая голову мне на плечо и прикрывая глаза.— Наконец-то…
—Встретились,— шепчу, утыкаясь губами в макушку любимой, накрывая ее ладонь своей ладонью.— Спасибо тебе за сына… вредина,— говорю, едва продирая слова сквозь схватившие горло тиски.— Я люблю тебя, моя девочка…
Эпилог. Летта
Пять лет спустя
На футбольной арене стоит шум и гам. Кто-то шепчется, кто-то, не стесняясь, переговаривается во весь голос, и это создает такую какофонию звуков, что я в очередной раз рада, что мы с малышней и родителями устроились в VIP — зоне. Только для семей игроков сборной и важных гостей.
Мама села по правую руку от меня, а тетя Лия по левую. Тогда как мужчины — папа с дядь Артемом и Сашенькой — прямо перед нами.
Команда уже вот-вот выйдет на поле, и начнется игра, и все было бы прекрасно, если бы не два неугомонных чада, которые ни в какую не желают усаживать свои маленькие попки по местам.
—Мамулька!— подскакивает на ноги и встает ножками маленький бандит на сиденье, поворачиваясь к нам со Снежкой. А та и рада начать ерзать у меня на руках и вырываться, протянув свои ручонки к брату и скандируя свое излюбленное:
—Дай… дай… дай.
—Сейчас защекочу козу-егозу!— целую дочурку в макушку и начинаю тихонько щекотать, а та в свою очередь заливисто хохотать.
—Ма, а сколо папа выйдет иглать?— хмурит бровки Саша.
—Скоро, Сашенька,— говорю, улыбаясь и приглаживая ладошкой буйные кудри, в очередной раз удивляясь, как быстро детки растут. Казалось бы, вот только родители везли меня в роддом, а уже пять. Взрослый совсем. Маленькая копия Сима. Все-таки как много сынок перенял от отца! Те же светлые, пшеничного цвета кудри, которые, правда, у малыша непослушные и буйные, и большие, невероятно чарующие голубые глаза, которые лет так через тринадцать сведут с ума не одну девушку и разобьют не одно женское сердце. А ещё он у нас растет настоящим мужчиной благодаря воспитанию Макса, который своим примером показывает, как свою женщину и семью надо любить, на руках носить, холить и лелеять. С такими защитниками ничего не страшно. А их со Снежкой любовь — это вообще отдельная тема. Кажется, этим двум — брату и сестре — и родителей рядом не надо.
—А мы потом подем в палк?
—Завтра, хорошо, малыш?
—Дедуль!— поворачивается к Артему мальчишка,— а ты видел, как я мяч забил деду Максиму, м-м-м?
—Видел,— подмигивает крестный,— переиграл и уничтожил.
—Эй, я еще возьму фору!— смеется папа.
—Саша, садись, пожалуйста, сейчас начнется игра.
—Лано, мамулька,— бодро соглашается мое чудо, усаживаясь на свое место. Правда, не надолго и через пару минут уже снова подскакивает на ноги и на этот раз несется к перилам. Он вообще обожает смотреть футбол, а как играет отец, особенно. Это у них одна на двоих общая страсть к полю и мячам — то, что маленькому непоседе досталось вместе с генами.
