Кристина встала, подошла к окну. Теперь ей казалось, что она все-все по Марка знает. И даже понимает, почему он тогда в Вене… сделал то, что сделал. Она не могла это понимание облечь в слова, но оно было.
Как много она, оказывается, не понимала. И как много стала понимать. Кристина повернулась к двери в комнату, где сидела Вероника. Может, уже пора заказать ужин? Или дать ей еще порисовать? За Кристину решил стук в дверь.
Она встала, слегка встревоженная. Кто бы это мог быть? Без предупреждения? Сотрудник отеля? Крис поняла, что из-за Вероники она стала подспудно ожидать каких-то подвохов. Раньше такого не было. А Марк так живет постоянно. Крис тряхнула головой, подошла к двери и открыла ее.
За порогом стояла мама.
Кристина замерла. Она оказалась совершенно не готова к этой встрече. Из-за ее спины с протяжным, почти паровозным криком «Ту-у-у-у» выбежала Вероника и обняла стоящую в коридоре отеля женщину. Мама обняла Веронику, и Крис стряхнула с себя оцепенение.
— Вот это сюрприз! — Кристина отошла в сторону, пропуская маму с Вероникой в номер. Пришлось подождать, пока Вероника наобнимается, прежде чем получить возможность и самой обнять. — Ты почему не предупредила, что приезжаешь, мам?
— Так получилось, — мама напоследок крепко обняла Кристину и разжала руки. — Ну как вы тут? Мы смотрели показ, даже папа впечатлился.
Вероника прижималась к Туре, девочка явно соскучилась. Крис ощутила какую-то неуместную ревность и усмехнулась.
— Все хорошо. Мы тоже довольны, да, заяц? — Вероника часто закивала. — Только Рю хотелось прибить — куда он с прооперированной ногой взялся коляску поднимать?
— Ты бы слышала, как матерился отец, — усмехнулась мама. — Хорошо, что Ника в этот момент была не с нами. А то она уже… хм… выучила пару новых слов от нашего отца.
Вероника взяла Туру за руку.
— Пойдем. Я тебе покажу.
Кристина смотрела, как мама и Вероника проходят в соседнюю комнату. Она точно знала, что Вероника хочет показать.
И — да. С этим точно надо что-то делать.
* * *
Мама была такого же мнения. Они втроем поужинали в номере, а потом Вероника снова вернулась к своим рисункам, а Кристина с Турой решили спуститься в бар гостиницы и выпить по чашке кофе.
— У девочки самый настоящий талант, — мама пригубила кофе. Такой же эспрессо, как и в чашке Кристины. — И с ним надо что-то делать. Ты говорила об этом с Марком?
Кристина кашлянула и отвела взгляд в сторону. О том, что произошло между ней и Марком, знали только Лола и Федор. И то — в самых общих чертах. Как оценивают ее отношения с Марком родители, что они об этом думают — у Кристины даже предположений на данный счет не было. Она с родителями это не обсуждала, ни разу. Но судя по их реакции на Веронику — они эти отношения как минимум не порицают.
— Я… — Крис еще раз кашлянула. — Не совсем. У меня есть одна идея на этот счет. Кто мог бы заняться обучением Вероники.
— Гвидо?
— Нет, его зовут Людвиг. Он совершенно удивительный человек. И одаренный художник.
— Судя по имени, он не из России? Где ты с ним познакомилась?
— У Лены.
На лицо мамы словно опустилась невидимая шторка. Вернувшись из Норвегии, Кристина попыталась рассказать, как живет Лена. Но по реакции мамы поняла, что это тема ей… Нет, даже не неприятна. Болезненна — вот так точнее. Поэтому Крис ограничилась лишь самым общими словами — про то, чем занимается бывшая миссия Ларса Реннингена.
— Знаешь, — мама в один глоток ополовинила свою чашку с кофе. — Я заказала новое оборудование, самые последние разработки. Для работы именно с ожоговыми рубцами. Оно будет смонтировано на следующей неделе. Специалисты для работы на нем уже обучены.
Кристина молчала. Спряталась за чашку с кофе. Почувствовала, как ее руки коснулись мамины пальцы.
— Почему ты не хочешь? — Кристина по-прежнему молчала. — Не наказывай себя за чужие грехи, девочка моя.
Кристина вздрогнула.
— Знаешь, то же самое мне сказала Лена. Ровно те же самые слова. Задала тот же вопрос про шрамы и тоже сказала про грехи. И кофе она пьет такой же, как ты и я — черный, без сахара, крепкий.
Они молча допила кофе. На столе остались стоять две белые пустые чашки.
— Давай сделаем так. Я отвезу Веронику к Людвигу — если Марк даст согласие. А ты опробуешь наше новое оборудование.
— Мама… — Кристина резко встала. Звякнули на столе чашки. Мамины руки крепко обняли Кристину.
— Никто не будет тебя любить так, как я, девочка моя.
Одни и те же слова. Один и тот же горячий, крепкий, без сахара кофе.
* * *
Марк почувствовала укол тревоги, когда телефон отобразил входящий от Туры. Он уже знал, что Тура летит с Вероникой в Осло. И про какого-то совершенно удивительного Людвига знал, и про одно красивое суровое место на севере Норвегии знал.
Обо всем этом сообщила ему Лола. Позвонила и совершенно спокойным и деловым голосом сообщила о том, какой план составлен по развитию изобразительного дара Вероники.
Марк знал, что Вероника рисует. Ему нравились ее рисунки, но он ничего не понимал в искусстве и считал, что просто необъективен, как всякий родитель. А теперь вот Лола, ссылаясь на Гвидо и собственное мнение, говорит, что Веронике надо учиться, серьезно учиться живописи, что у нее талант. И для начала ей надо позаниматься с одним человеком. Художником, который живет в Норвегии и который сам является достаточно особым человеком. Марк внимательно выслушал Лолу — про однорукого художника Людвига из далекой Норвегии, про реабилитационный центр, которым руководит бабушка Кристины — оказывается, Марк был знаком еще не со всеми членами клана Кузьменко. Оказывается, фея — это у Кристины наследственное. Потом задал несколько уточняющих вопросов, получил исчерпывающие ответы. И дал согласие на переезд Вероники в Норвегию, в местность с названием Финнмарк.
Марк уже ничему не удивлялся. Когда дело касается Кузьменко — не наудивляешься. Он уже практически привык, что они приняли Веронику в свою семью, как бы странно, поразительно, практически невозможно это ни звучало. Кто бы ему сказал год назад, что он отпустит свою дочь в Норвегию с незнакомым человеком? И оставит ее там на попечении другого, совершенно незнакомого человека.
Но эти люди — мама и бабушка Кристины. А Кристина — человек, которому Марк безоглядно доверяет. И так же безоглядно любит.
Его, конечно, задело, что все это обсуждала с ним не Кристина. Хотя Лола сразу сказала, что идея с Людвигом и Норвегией принадлежит именно кузине. Но Кристина по-прежнему не разговаривает с ним. Он по-прежнему присылает ей ежедневные сообщения. А она по-прежнему их читает. Раз не заблокировала — значит, читает. Думать об ином варианте было невыносимо.
