Кристина нахмурилась.
— Никому не позволительно опаздывать без уважительных причин, — девушка устроилась за столиком. — Ну, рассказывайте, командор, какие именно наши совместные фото вашей дочери понравились больше всего. Я жажду подробностей!
Марк улыбнулся. Он делает несусветную глупость и после полета пьет кофе в аэропорту в компании фотомодели. А настроение, тем не менее, прекрасное. Это все облагораживающее влияние красоты, не иначе.
— Итак? — им принесли заказ. — Я жду ответа на свой вопрос, командор.
— Не буду скрывать — Вероника была безмерна счастлива такому подарку. Она…. Она буквально бредит вами, Кристина.
— Какая прелесть. И какое очаровательное имя — Вероника, — Кристина пригубила свой американо, а потом лукаво усмехнулась. — А согласитесь, капитан, в этом есть какая-то вселенская справедливость? Вы написали на меня жалобу — и мой портрет немым укором смотрит на вас со стены комнаты вашей дочери!
— Кристина, если бы я мог… — Марк вздохнул. — К сожалению, я был обязан составить рапорт об инциденте. Примите мои глубочайшие извинения.
— Ай, да перестаньте, это же шутка, — Кристина махнула рукой. — Ваша дочка, наверное, мечтает стать моделью?
— Возможно, — уклончиво ответил Марк. — Ей всего двенадцать.
— Замечательный возраст! — жизнерадостно отозвалась Кристина. — А хотите, я для вашей дочки запишу видео?
Марк даже растерялся поначалу. А какую реакцию это видео вызовет у Вероники, ему и представлять-то было страшно.
— Это было бы очень любезно с вашей стороны, — пробормотал Марк. Он и в самом деле не знал, как ему реагировать на это предложение. С одной стороны, Вероника будет до безумия счастлива такому подарку. А с другой стороны присутствия Кристины Кузьменко в жизни его дочери становится как-то слишком много. — Но, право, не думаю, что стоит вас так напрягать…
— А еще лучше — давайте я ей позвоню! — еще больше воодушевилась Кристина. — Ну, точнее, вы наберете ее номер — и я с ней поговорю. Видео-звонок! С вашего телефона. Я думаю, ей будет приятно.
Марк замер. Вот мы и приплыли. Точнее, прилетели. Приземлились.
— Нет, спасибо.
— В чем дело, командор? — Кристина отставила чашку на стол. — Или вы строгий отец? И не очень одобряете увлечение своей дочери? Или, возможно, я не слишком респектабельная собеседница для вашей малышки? Или вы тоже считаете, как этот тип, которому я сломала нос, что девушки-модели — легкодоступны и лишь немногим отличаются от проституток?!
— Я такого не говорил!
— Не орите на меня!
Теперь он охотно верил в сломанный нос. У этой девушки ни с характером, ни с решимостью проблем явно нет.
— Извините, — Марк вздохнул. — Дело не в вас.
— А в ком? — Кристина по непонятной причине не сбавляла своего напора. Она еще и упрямая, похоже. — Я не скажу ничего плохого вашей дочери, Марк.
Он вдруг понял, что это, кажется, в первый раз, когда она назвала его не командором, командиром или капитаном. А по имени.
— Я это знаю, Кристина, но…
— Ну, как хотите, — дернула она плечом. — Не хотите сделать дочке приятное — дело ваше.
Сейчас самое время попрощаться, встать и поехать в отель. Но Марк сделал совершенно иное.
— Дело в том, что Вероника — особенный ребенок.
— Конечно, — фыркнула Кристина. — Для каждого родителя его ребенок — особенный.
— Не в том смысле.
— А в каком? Марк, не говорите загадками! Вы опять заходите на посадку очень издалека!
Он медленно выдохнул. Еще не поздно перевести все в шутку, попрощаться, встать и уйти. И не раскрывать тайны Вероники.
— У моей дочери синдром Дауна.
Он специально сказал именно так. Не употребил более обтекаемое понятие «солнечный ребенок». Чтобы не было недопонимания.
Кристина откинулась на стуле и смотрела на него с удивлением. Марк тут же остро пожалел о своей откровенности.
— Марк, вы в каком веке живете?
— Простите, не понял.
— Вы думаете, люди не в состоянии понять ситуацию и войти в ваше положение?
— Я не думаю. Я знаю, как обстоит дело на самом деле.
— На дворе двадцать первый век! — Кристина нацелила на него палец. — А не темное средневековье! Сейчас не тыкают в… в… в таких людей пальцами! Не смеются над ними! Не обижают!
— И ведьм на кострах не сжигают, — пробормотал Марк.
— В виде исключения на них пишут рапорты! Ну же, Марк, — Кристина вдруг порывисто схватила его за руку. — Неужели ты думаешь, что я обижу твою дочку только потому, что она… она особенная?
Марк не знал, чему удивляться больше — внезапному переходу на «ты» или ее порывистому жесту. Кристина, кажется, немного смутилась своей импульсивности — откинулась назад, скрестила руки на груди.
— Если ты хочешь, чтобы я и в самом деле простила тебе этот рапорт — ты дашь мне поговорить с дочкой.
Еще и шантажистка! Они какое-то время молча смотрели друг на друга. Марк убеждал себя кивнуть, встать и уйти. Ведь дело касается самого дорогого, что у него есть. Вероники. И ею рисковать нельзя. Кристину Кузьменко Марк совсем не знает, так, пара встреч.
Зато он хорошо знает свою дочь. В голове снова всплыло ее задыхающееся: «Моя любимая Христина».
Резким движением Марк достал из кармана форменных брюк телефон.
— Предупреждаю — в общении она… — он все же замялся.
— Особенная, — мягко улыбнулась Кристина. — Я помню, Марк.
Он нажал на видео-звонок. Пока шел дозвон, еще раз взглянул на Кристину — и предупреждающе поднял палец. Она кивнула.
Прошло соединение. На экране показалось лицо дочери.
— Привет, малыш, — Марк старался говорить спокойно. И улыбаться, глядя в экран смартфона. — Угадай, кто сейчас рядом со мной?
Марк не знал, зачем он сказал именно так. И точно оказался не готов к громкому, с придыханием:
— Христина?!
Марк смог только кивнуть. Как Вероника умудрилась сразу догадаться?! Но дочь иногда демонстрировала удивительную, совершенно непонятную и невозможную для нее проницательность. В голове стучало: «Это надо прекратить. Звонок надо оборвать. Ничего хорошего из этого не выйдет». А Кристина вдруг как-то неуловимо оказалось за его плечом.
— Привет, Вероника!
На визг Вероники из телефона обернулись несколько посетителей кафе. А весь экран телефона занял вдруг детский рот. Это Вероника целовала со своей стороны экран своего смартфона. Марк почувствовал, как к лицу прилила кровь. Да что же он натворил, идиот?!
— Тише, тише, Вероника, — мягко рассмеялась Кристина. — Отодвинься немного, чтобы я тебя рассмотрела.
