Кира всхлипывает, прячет сильнее лицо в тонкую шаль на маминых плечах.
—Поплачь, родная, поплачь.
И в ту ночь ледяной осколок, что попал ей в глаза, и из-за которого Кира видела себя в искаженном, уродливом свете, вышел со слезами. Но второй, попавший в сердце, оставался там еще долго. И человек, вытащивший этот осколок, оказался героем совсем другой сказочной истории, не имеющей никакого отношения к осколкам зеркала злого тролля.
Объект девятый: Казанский собор
Пустяки! Дело-то житейское!
Она прошла метрах в трех от него. А он все гадал — упадет или нет? Штормило Киру Артуровну на девять баллов — как характеризовал подобное состояние Семен Семеныч Драгин. Неудивительно — да еще на таких каблуках.
Интересно, куда она? В туалет? И тут же чертыхнулся про себя. Тупит. Плащ, сумочка на плече. На улицу, курить. Макс бросил взгляд в сторону Козикова. Влад с довольным видом уже с кем-то говорил по телефону. Вот и отличненько. Макс поднялся с места. Самое время задать Кире Артуровне пару вопросов.
Она действительно была на улице. И действительно курила.
—Ну и как это понимать?— Макс не стал утруждать себя преамбулами — на улице не лето, а он в рубашке, без куртки.
Кира задрала голову, выстрелив вверх струей дыма.
—Небо ясное…
—Чего?
—И звезды такие крупные…
—Кира! Какие звезды?!
—Кажется, это Кассиопея. Мне дядя Паша показывал… В виде буквы «W». Ты видишь ее?
Ошарашенный внезапным уроком астрономии Макс промолчал.
—Тиха сентябрьская ночь…— неожиданно и нараспев продекламировала Кира, все так же глядя вверх.— И звезды быстро поредели. Играл ли кто-то на свирели? И да, и нет, лихая дочь.
—Снова Евтушенко?— Макс старательно пытался не удивляться. Ничему не удивляться.
—Нет. Это Кира Биктагирова.
—Ты пишешь стихи?!— не удивляться не вышло.
—Какая же молодая влюбленная дура не пишет стихов?
—Кира!— он взял ее за плечи и развернул лицом к себе.— Что происходит? Почему ты здесь с Владом? Ты же говорила, что он тебе не нравится. Кира! У тебя с ним роман? Отношения? Что?! Стихи для него?!
Она снова запрокинула голову и хрипло расхохоталась. Макс тряхнул ее за плечи.
—Ай!— Кира схватилась за висок, чуть не подпалив себе волосы.— Не тряси меня!
Он отобрал у нее сигарету и отшвырнул в урну.
—Прекрати ржать и скажи толком: что у тебя с Владом?!
—Я хочу курить…— пробормотала Кира и полезла в сумочку.— Зачем ты у меня сигарету забрал?
—Я сейчас и все остальное заберу!— Макс чувствовал, что терпение стремительно покидает его.— Дай сюда и рассказывай!
—Не отдам!— она вцепилась в сумочку.
Ну не драться же с пьяной девицей из-за дамской сумочки? Максу пришлось стоять и, стиснув зубы, терпеть. И наблюдать, как она достает пачку. Как вытряхивает из нее очередную сигарету, уронив попутно несколько на мокрый асфальт. Как, нахмурив брови, разглядывает рассыпавшиеся сигареты у себя под ногами. Как потом прикуривает — с пятой попытки.
—Ну?! Что у тебя с Козиковым?!
—У меня с ним секс,— неожиданно четко ответила Кира.
—Давно?— ледяное, расползшееся в груди, не имело ничего общего с тем, что он в одной рубашке стоит в сырых питерских сентябрьских сумерках.
—Сегодня,— она выдохнула дым через нос.— Будет. Надеюсь, текила подействует. И я не буду помнить, как это произойдет.
Она успела сделать несколько затяжек, прежде чем он заговорил. Прежде чем все, что он услышал и увидел сегодня в «Бориске», сложилось в один паззл.
—Он тебе противен?
Кира фыркнула.
—Но ты собираешь лечь с ним в постель?
Они кивнула.
—А теперь, внимание, вопрос!— каким чудом он еще не взорвался — это тоже был отдельный вопрос.— Зачем?!
Кира посмотрела на него, будто на ребенка.
—Потому что Оксана попросила.
—А Оксане это зачем?— Макс настолько опешил, что спросил, не думая.
—А Оксана хочет долю в бизнесе.
Абсурд. Полнейший абсурд.
—Хрен с ней, с Оксаной!— рявкнул Макс.— Ты сама это почему делаешь?!
—А потому что мне все равно — с кем и зачем переспать,— медленно и тихо произнесла Кира, глядя перед собой.— Потому что я грязь и шваль. И это для меня в самый раз дельце.
И чего он с ней разговаривает? Логики в словах Киры — ноль целых, ноль десятых. Да и вообще — какой спрос пьяной в дым женщины? Нееет. Кира Артуровна сейчас положительно недееспособна, за свои слова и поступки не отвечает, а поэтому…
—У тебя что-то осталось в ресторане?— он оглядел ее внимательно. Плащ на ней, сумочка при ней. По идее, все важное должно быть там.— Телефон, кошелек, документы — все с собой? Что-то нужное осталось там, в «Бориске»?
—Угу. Тирамису. Я люблююю тирамисууу…— вдруг замурлыкала Кира. И продолжила неожиданно.— Майонеееезом поливааать…
—КИРА!
—Влад заказал мне десерт,— она послушно перестала петь.
—К черту тирамису! Пошли,— он снова отобрал у нее сигарету и взял за руку. Потянул за собой.— Давай, трогайся с места, Кирюша. Включай первую передачу и медленно отпускай сцепление.
Она вдруг улыбнулась. И пошла. Но недолго. На полпути к машине Кира Артуровна заупрямилась.
—Максим, куда мы идем?
—Куда надо — туда и идем!— Макс понял, что разговаривать с Кирой в таком состоянии малоэффективно. В таком состоянии с человеком надо изъясняться языком простых команд.
—Не пойду!— вдруг выкрикнула Кира. И, едва Макс набрал в грудь побольше воздуха, чтобы уже начать орать, шагнула к нему, прижалась лбом ко лбу — только тут Макс сообразил, что на каблуках она одного роста с ним — и прошептала.— Не пойду к нему. Не хочу. Максимка…— вцепилась ему двумя руками в полочки рубашки.— Забери меня отсюда… Пожалуйста…
—А я что делаю?!— все-таки взорвался он.— Забираю! А ты не идешь!
—Не отдавай меня ему, Максим, пожалуйста. Не хочу…— теперь она прижималась щекой к его щеке и зашептала отчаянно.— Не отдавай. Не отдавай…
—Не отдам,— устало вздохнул Макс. Снова положил руки ей на плечи, чуть отодвинул, чтобы посмотреть в лицо.— Пойдем в машину, а, Кирюш?
—И ты меня увезешь?
—Увезу.
—Хорошо.
До машины они дошли без приключений. Хорошо, что электронный ключ был в кармане брюк, и «вольво» приветливо щелкнуло центральным замком, едва Макс положил ладонь на ручку двери.
