—Валерианович.
—МалЫш.
—МАлыш!
—Эко тебя угораздило,— сокрушенно покачала головой девица.— Совсем убогий. Что за фамилия нелепая?
—Нормальная польская фамилия,— буркнул Макс.
—Так господин — из панов?— его собеседница неожиданно развеселилась.
—Частично.
—Приятно познакомиться!— ему протянули руку — другую, в которой не было паспорта.— Моя фамилия — Сусанин.
Тут Макс не выдержал и расхохотался. А ладонь у «Сусанина» оказалось сухой, теплой и твердой.
—Ладно,— девушка совершенно непочтительно сунула его паспорт в задний карман джинсов. Макс вздохнул, но вякать не стал.— Так и быть, поехали. Три тысячи.
—Заметано!
—В дороге не спать!
—Хорошо.
—Анекдоты рассказывать умеешь?
—Да чего там уметь?
—Ну, вот и хорошо. Будешь меня развлекать. А то меня что-то срубать уже стало.
* * *
В машине на Макса вдруг напал озноб. Вроде бы в тепло попал, после сырого мартовского ветра, а, вместо того, чтобы согреться, его стала вдруг бить дрожь — крупная, и не унималась никак.
Черноглазая молча прибавила печку, вентилятор загудел сильнее, нагнетая теплый воздух. Дрожь стала понемногу отпускать.
—Если можно, включи поток в ноги,— промокшие кеды противно леденили стопы.
—Не вопрос,— девушка еще раз щелкнула тумблерами печки.— Значит, ты — МалЫш?
—А ты, стало быть, Карлсон?— в тон ей ответил Макс, шевеля пальцами в кедах. Скорее бы тепло пошло…
—А что? Дикое, симпатичное и с мотором…— задумчивым тоном, перестраиваясь в левую полосу. А потом, вдруг неожиданно: — Ты ноги сегодня мыл?
—Я сегодня весь мылся. А к чему эти интимные подробности? Телом расплачиваться не буду!
—Размечтался,— припомнила ему «Карлсон».— Снимай кеды. Все равно они мокрые, а ты так не согреешься. Вон трясешься так, что у меня вибрация по рулю идет. Но учти — если начнет вонять…
—Не начнет!
Грех было не воспользоваться таким щедрым предложением. Мокрые шнурки с трудом поддавались пальцам, но Макс их все-таки победил. Стащил кеды, носки, все это задвинул подальше, под поток горячего воздуха. И, правда, сразу стало теплее.
—Ты всегда так ездишь? Или передо мной выпендриваешься?— наверное, он слегка обнаглел. Но она его уже не высадит, Макс был уверен.
—Чего мне перед тобой выпендриваться,— они, как мимо стоячей, пролетели мимо очередной фуры.— Я тебя вижу в первый и в последний раз в жизни. Просто домой хочу. Очень.
—Дорога мокрая…— с тоской пробормотал Макс. Он так себе не позволял ездить. По крайней мере, не по мокрой трассе. Не в сумерках.
—Резина хорошая, за рулем профессионал. Спокойствие, МалЫш, только спокойствие. У меня права десять лет.
На это Макс предпочел не отвечать. Он сам получил права шесть лет назад и считал себя опытным водителем. А тут какая-то девица…
—Ну, давай, рассказывай.
—Что рассказывать? Ты хоть тему обозначь — что тебе интересно.
—Как космические корабли бороздят Большой театр. И почему ты все-таки МалЫш.
—МАлыш — обыкновенная польская фамилия. У меня отец — поляк. Валериан МАлыш.
—Я догадалась. А мать?
—Русская.
—Вот как? А дальше? Ну, что я из тебя по одному слову вытаскиваю? Обещал развлекать — развлекай.
—Давай, я тебе лучше анекдот расскажу,— выкладывать всю историю своей семьи Максу совершенно не хотелось.
—Давай,— легко согласилась чернявая.
Анекдотов и баек Макс знал много — спасибо Костяну, регулярно просвещал. Так что следующие полчаса прошли в непринужденной обстановке. А потом в возникшей паузе у Макса вдруг некстати заурчало в животе. Зря он модничал в ресторане в Москве — то немногое, что он там съел, бесследно сгорело в адреналиновой топке при марш-броске по трассе.
—На заднем сиденье пакет.
—И что?
—Достань.
Велено — сделано.
—Там баночка с энергетиком — это мне. А себе там бутерброды распакуй, и бутылка с компотом должна быть.
Макс послушно пошуршал содержимым пакета. Достал потребованный энергетик.
—Слушай, но это же сплошная химия.
—Химия, не химия, но без этого я засну за рулем. Давай сюда. И бери бутерброды.
—А ты?
—Я не буду. Мне родственники в дорогу насобирали. Но я все равно есть не буду. Иначе в сон потянет. А я и без этого…
Макс вредничать не стал. Развернул пищевую пленку и, недолго думая, впился зубами. Вкусно. Или это просто он голодный?
—С чем бутерброд?— он с трудом подавлял желание урчать от удовольствия.
—Понятия не имею,— «Карлсон» поставила баночку в специальную подставку-держатель.— Тетя делала. Я все равно есть не собиралась. Вкусно?
—Вкусно!— и не слукавил. Белый хлеб, майонез, какое-то мясо и тонко порезанный огурец. С голодухи — просто нереально вкусно. Главное — не чавкать.
—На здоровье. Тете передам, что бутерброды ей удались,— хмыкнула девица. А потом вдруг что-то пикнуло, музыка стихла и «Карлсон» произнесла совершенно другим голосом: — Привет, мам.
—Здравствуй, Кирочка,— донесся из динамиков энергичный женский голос.— Ты как?
—Нормально, мам. Через пару часов буду дома.
Макс с любопытством покосился на свою «водительницу». Оказывается, простенькая с виду «субара» оборудована системой громкой связи. Да и смена тона и самой манеры общения интриговала. Но бутерброд интриговал больше.
—Как дядя Боря?
—Молодцом, мам. Он держится. Тетя Люба — тоже,— Максу показалось, что тон черноглазой, как выяснилось, Киры, стал чуточку торопливым.— Передавали тебе привет.
—Ох… Надо было с тобой ехать. Ладно,— женщина в динамиках саму себя остановила.— В другой раз. Кирюша, ты едешь аккуратно?
—Конечно. Сто километров в час, мам, я знаю правила.
Макс подавился бутербродом от такого вопиющего вранья. Закашлялся.
—Кира…— голос в динамиках похолодел.— Кто с тобой в машине?
Кира бросила на Макса вполне красноречивый взгляд. Очень красноречивый.
—Я взяла пассажира. Он оплатил бензин.
Макс машинально отметил прошедшее время.
—Кирочка…— голос в динамиках зазвучал угрожающе проникновенно.— Тебе озвучить статистику по пропавшим без вести по Питеру и Ленобласти? А по найденным неопознанным трупам?
—Мама!
