Ему надо ехать. Он же опаздывает. Макс бросил последний взгляд на темную пасть с буквой «М», проглотившую Киру. Тоскливое ощущение было совершенно иррациональным и не поддающимся разумному объяснению. Встреча. У него важная встреча. Остальное — потом.
Золотисто-бежевое «вольво» мягко тронулось от обочины.
Объект тринадцатый: Новостройка
Так это вы таскали мои плюшки?!
В вагоне ей даже удалось сесть. Прижать сумку к груди, глаза прикрыть. И, наконец-то, оставшись самой с собой наедине под закрытыми веками — вспомнить. Как оно все было. Кира почувствовала, как на лицо наползает наиглупейшая улыбка, но ничего не могла с этим поделать. Да и не хотела.
В сумочке пискнул телефон. Кто? Обожаемый шеф? Любимая сестричка? Это оказался Макс.
Слушай, я еще до работы доехать не успел, а уже по тебе скучаю.
Улыбка перестала помещаться в переделы лица и грозила, как у Чеширского кота, парить рядом. Пальцы сами собой застучали по экрану.
Соберись, тряпка!
Неправильный ответ.
Тебя ждет Драгин.
Еще одна попытка.
Кира прикусила губу. Выдохнула. И решительно напечатала.
Ладно. Я начала скучать по тебе, как только захлопнула дверь твоей машины.
Совсем в другой и наземной части города молодой мужчина в золотисто-бежевом «вольво» широко улыбался, глядя на экран своего телефона. И вздрогнул от резкого звука автомобильного клаксона. Оказывается, на светофоре уже зажегся зеленый.
* * *
Кира хотела заскочить в офис на пару минут — предупредить, что будет позже. А потом забрать машину и метнуться домой — переодеться во что-то более неформальное. И уж только после этого вернуться — и раз и навсегда распрощаться с «Артемидой». Теперь она знала точно — здесь ей делать нечего. Пора переворачивать эту страницу. И идти вперед, не оборачиваясь.
—Кира!— завопила Лерка, едва увидев ее.— Тебя все потеряли! Влад с ума сходит. Оксана орет.
—Я сама кого хочешь с ума сейчас сведу,— мрачно ответила Кира.— И наору заодно.
И как она работала здесь столько лет? В этом гадюшнике. На всю контору один нормальный человек — Лерунчик.
—Кира,— раздался тот голос, который Кира менее всего хотела сейчас слышать.— Зайди ко мне.
—Не Кира, а Кира Артуровна,— она медленно обернулась к сестре.— И если тебе надо со мной поговорить — говори здесь. Я тороплюсь.
Лерка медленно попятилась назад. Кажется, она готова была спрятаться в шкаф.
—Ну, надо же…— Оксана сложила руки под грудью. Выглядела она неважно. Но, как обычно, вела себя так, будто весь мир лежит у ее ног.— Торопишься? А что, это теперь принято так: являться на работу — прямо вот как была накануне в ресторане? Что, ночь была настолько бурной, что с утра себя привести в порядок — совсем времени не было? Нормы приличия для Киры Артуровны не писаны?
—Лера,— Кира подхватила сумочку со стола. Зря она зашла в офис. Совершенно зря.— Я буду через полтора часа. Если что-то срочное — звони.
—Помнишь, у меня была в шестом классе такая сиреневая куртка?— неожиданно донеслось из-за спины.
—Что за приступ ностальгии?— бросила Кира, не оборачиваясь.
—А тебе она так нравилась…— пропела Оксана.— Так нравилась… но это была моя куртка. А потом она тебе все-таки досталась. Когда я из нее выросла. Ты за мной донашивала ту куртку. Потом еще кроссовки — помнишь? Синие. И еще спортивный костюм был такой…
—Оксана,— Кира все-таки повернулась.— Выпей «фервекс» какой-нибудь. У тебя явно жар и бред.
—Ты все время за мной что-то донашиваешь,— все так же медоточиво продолжила Оксана.— Куртку, кроссовки… мужчину…
Кира рассмеялась — громко и от души.
—Не переживай. Этого мужчину я за тобой донашивать не стану. Носи, дорогая моя,— Кира еще раз прыснула.— Носи на здоровье. Совет, как говорится, да любовь. И «Артемида» в придачу.
Лерка, спрятавшись за своим столом, открыв рот и навострив на полную катушку уши, наблюдала за разворачивающимся спектаклем.
—А я не про Влада.
Улыбка сама собой сползла с лица Киры.
—Вот как? И про кого же тогда?
—Сама знаешь!— фыркнула Оксана.— Разумеется, про Макса. Максимилиана МАлыша.
—Твоя зависть абсурдна,— Кира медленно покачала головой.— Как же хорошо, что я отсюда ухожу. Давно пора было.
—Думаешь, нашла себе принца?— теперь рассмеялась уже сестра.— Неужели ты не видишь, что он из породы одиночек? Не будет он ни с кем. А уж с тобой — и подавно. Я это сразу поняла. Но секс с ним потрясающий — что да, то да. Так что донашивай, сестричка. Я попробовала — мне понравилось. Не думала, правда, что после меня Макс позарится на тебя — ему явно нравятся женщины более… более элегантные и утонченные. Но, может, ему перемен в сексуальной жизни захотелось? Или — сравнить двух сестер между собой? Тогда, увы,— с притворным сожалением Оксана развела в стороны руки.— После меня у тебя нет шансов. У тебя судьба такая — донашивать.
—Ты. Врешь.
—Конечно, вру,— легко снова рассмеялась Оксана.— Вы занимались сексом на столешнице в кухонной зоне? Черный гранит. Очень удобная высота, советую. Диван не рекомендую — узкий, и эти вставки лаковые — липнут к коже. А вот на кровати — отлично. Матрас упругий, ортопедический, не скрипит. Мне понравился японский стиль спальни и эти штуки в вазах. И вид из окна на Финский просто потрясающий. Вот там, в подушках, кстати, весьма неплохо, прямо у окна. Целоваться там точно классно. Вы целовались там? Очень романтичное место.
Словно нож воткнули куда-то в самый центр, в солнечное сплетение. Так больно, что не вздохнуть. То, что касалось только ее. Ее и Его. Оказалось для всеобщего обозрения. Словно ее голой выставили посреди рынка. Смотрите, любуйтесь. Смейтесь.
—Неправда…— шепотом. Невесть откуда силы взялись на неверие. На сопротивление.
—Как же ты любишь сочинять себе сказки про принцев и прикрывать ими обычное бл*дство!— теперь без намека на улыбку и жестко произнесла Оксана.— Скажи — ты пробовала на вкус родинку у него на животе? Чуть ниже и правее пупка? О, эта мушка дорогого стоит,— передразнила фразу из известного кинофильма.
Кира не пробовала губами эту родинку. Не до того было. Но Кира знала, что она там есть, именно там — чуть ниже и правее пупка. Она увидела ее еще в тот раз, когда полуголый Макс орал на нее у себя в квартире. Когда она сбежала от него. Зачем… зачем она снова вернулась в ту квартиру? Зачем?!
—Тварь…— Кира прошептала это, крепко зажмурившись.— Какая же ты тварь.
Развернулась. И пошла к дверям. Вслепую. Глаза были широко раскрыты, но перед ними — темнота.
