* * *
Несмотря на несколько рассеянное состояние одного из совладельцев, встреча прошла удачно. Даже не просто удачно — кажется, они поймали фортуну за хвост. После встречи Костя развил даже для него фантастически бурную деятельность. Бесконечно кому-то звонил, третировал Борю Зеленского и самого Макса. Минуты от него не отдохнуть было. Драгин почуял кровь и рвал из-под себя. Если все срастется — они выйдут на совершенно другой уровень. В высшую лигу.
Но все-таки, как только Костя отвлекся на Зеленского и исчез из кабинета, Макс, вместо того, чтобы сочинять пояснительную записку, схватился за телефон.
Занята?
Да.
Ладно, не отвлекайся на меня. Я тебе просто кое-что черкну, потом прочитаешь.
Макс отвернулся, посмотрел в стену. Может быть, не стоит так сразу? А, да какого черта! Ему не семнадцать, чтобы стесняться говорить о своих чувствах. К тому же, его реально просто изнутри распирало. Не мог забыть того, что произошло. А с кем об этом говорить, как не с ней?
Знаешь, я сижу на работе. У нас тут дела нешуточные завариваются. Кажется, мы с Костей наконец-то пробили лбом стену. Но я все равно думаю о тебе.
Макс потер переносицу. На экране телефона это выглядело как-то совсем сопливо и слюняво. Ну да ладно. Это увидит только Кира, а Кира — поймет.
Я смотрю в монитор, а вижу твое лицо. У тебя подбородок острый, ты в курсе? И ключицы такие тонкие. И очень нежное и красивое то, что ниже ключиц. Черт. Прости. В общем, моим любимым девочкам привет передавай).
Макс шумно выдохнул. Жарко что-то. Окно надо открыть. Поднялся с места и почувствовал, что довыпендривался. За все годы. Впервые. У него стояк. На работе.
—Макс, ты кончил?— в кабинет влетел омерзительно деловой Драгин.
—Кончил, бл*дь! Два раза!
—Ты чего?— опешил Костя.
—Ничего,— Макс вздохнул.— Просто не дергай меня каждые пять минут.
Костя пожал плечами, схватил какую-то бумажку со стола и снова умчал. Надолго? Вряд ли.
Макс открыл окно и вернулся на место. Холодный, уже с отчетливым привкусом зимы октябрьский воздух ворвался в кабинет. Но жаркая духота внутри не отпускала. Пах ныл так, что желание сжать себя там — хотя бы так, самому — было до зуда в ладонях. Приплыли, блин. Для полноты картины не хватало только себе сеанс рукоблудия на работе организовать. Помог долгий выдох. Глоток ледяной воды из кулера. А если и это не поможет — надо будет попросить Драгина дать пару раз по морде. Должно помочь, а Костян даже с радостью согласится.
Посмотрел на телефон. На открытую на экране монитора пояснительную записку. Последнее сообщение. А потом он начнет работать.
Не знаю, как доживу до вечера. Скучаю по тебе безумно. Не отвечай. Я знаю, что ты тоже. Все, не отвлекаю. Мне тут тоже надо еще пару гор свернуть.
Погасил экран телефона и решительно повернулся к богопротивной пояснительной записке.
* * *
От воя автомобильного сигнала зазвенело в ушах. В последний момент Кира резко вывернула руль вправо, и, оглушительно гудя, КамАЗ со щебнем промчался мимо. В полуметре. Запоздало заколотилось сердце и намокла спина, реагируя на полетевший по артериям адреналин. Она. Только что. Чуть не укатала. Себя. Под КамАЗ.
Серый «субарь» резко прижался к обочине, из машине выскочила девушка. Ошалело огляделась по сторонам, словно не могла понять, где находится. Принялась рыться сначала по карманам, потом вытащила из машины сумочку. Прикурила дрожащими пальцами.
Нельзя. Ну, нельзя же в таком состоянии за руль садиться! Подумаешь — снова влюбилась. Подумаешь — снова предали. Жить-то все равно хочется. Очень хочется.
Следом за первой она сразу прикурила вторую. Пальцы все еще дрожали. Зазвонил телефон. Никого не хочет слышать. Никого! Но телефон все же вытащила. Мама.
—Привет, мам.
—Кирюша, с тобой все в порядке?— голос матери в трубке встревоженный.
—Конечно,— глубоко затягиваясь.— Что со мной может случиться.
—Не знаю… У меня только что сердце как прихватило — даже в глазах потемнело. Кирочка, точно все в порядке?
—Валокордин выпей. А со мной все в порядке.
Теперь — да. Живы будем — не помрем.
—Кирюша, ты где сейчас?
—Я еду домой.
—Хорошо. Будь осторожна. Кира…— тон у Раисы Андреевны неуверенный.— А, впрочем, неважно. До вечера, родная.
—До вечера, мама.
У Киры есть хотя бы один человек, ради которого стоит жить — это мать. И вообще — чушь все. Макс ей верность хранить не обещал. Вообще ничего не обещал. Ну, подумаешь, переспал с двумя сестрами по очереди. Не одновременно — и на том спасибо. Ведь лично ей, Кире, Макс ничего плохого не сделал. Ничего ведь, правда? И даже кое-что хорошее сделал. Отличный секс можно записать в актив. Отличный секс. И только. И все. И на этом — все. Кира заморгала часто, сгоняя слезы. Черт, это сигаретный дым в глаза лезет.
Пиликнул забытый в руке телефон. Сообщение от Макса.
Занята?
Для тебя — да. Занята, навсегда. Считай, умерла. Приговор в два касания.
Да.
Сунула телефон в сумку. Все. К черту всех и все. Козикова. Оксану, «Артемиду». Макса. Любую боль можно пережить, перетерпеть — она это точно знает.
Посмотрела на свои руки. Не дрожат. Вот и отлично. Куда она ехала? Ах, да, домой. Точно, переодеться. В пень деловые костюмы. Где ее джинсы и косуха?
Уже в машине телефон снова пиликнул. Кира достала его из сумочки. И долго смотрела на экран. Больно все-таки. Ужас как больно. Почти нестерпимо. Когда знаешь, что все эти слова — фальшивка. А вам, пан МАлыш, за актерское мастерство — пять.
* * *
—Макс, ты куда?
—Шесть вечера. Рабочий день окончен.
—Ты офонарел?! Мы в пятницу идем на прием к главе района, а ты домой собрался?!
—Завтра еще целый день.
—Да у нас еще… Да мы еще…— Макс впервые видел, как у Кости кончились слова.
—Завтра. У меня дела сегодня. Завтра я все сделаю.
Драгин только рукой махнул. И снова уткнулся в монитор.
* * *
Кира решила взять трубку. К вечеру она то ли успокоилась, то ли онемело все внутри. Или голос его просто хотела услышать — еще раз, последний.
А до того, днем, она вернулась в офис, написала заявление и молча шлепнула его на стол Владу. Ожидала от него скандала, разборок, а он ее удивил. Подписал заявление молча и спросил только:
—Текущие сделки доведешь до конца? За стандартный процент?
Кира была благодарна Владу — за то, что не стал допытываться, куда она делась из ресторана. В первый раз она соврала, что ей стало очень дурно, и она чуть ли не в беспамятстве уехала домой. Сейчас — сейчас, если бы Влад спросила — она бы сказала правду. Но он не спросил. Возможно, догадывался, что ответ ему не понравится. Или просто догадывался. О причине. Наверняка он заметил вчера Макса. Да и важно ли все это теперь?
