—Целовать буду,— пообещала новобрачная.
—Пусть только вон тот отвернется!— Костя поспешил присоединиться.— А то шановный еще и ревнивый оказался.
—Обойдешься,— фыркнул Макс.— Нечего чужих жен целовать.
Но Кира все-таки коснулась щеки лучшего друга мужа легким поцелуем. Однако Константин Семенович — воробей стрелянный, на мякине не проведешь. И спустя пару секунд он выудил из кармана пиджака подсунутое туда самой стильной в этот день на стрелке Васильевского острова невестой.
—Что это?— Костя распялил на пальцах нечто белое и кружевное.
—Это, дружочек, подвязка невесты,— назидательно произнесла Кира.
—На кой оно мне?
Невеста рассмеялась. Ехидно улыбнулся жених.
—Кто поймает букет невесты — тот следующим выйдет замуж. А кто поймает подвязку невесты — тот женится,— слегка нараспев произнесла Кира.
—Я ее не ловил!
—Тогда как она у тебя оказалась?
—Твоя жена играет нечестно!— Константин обвинительно нацелил белые кружева на друга.
—Обычное дело,— пожал плечами Макс.— Кире Артуровне результат важнее, чем методы.
—Ну и семейка у вас!— сокрушенно покачал головой Костя.— С явными криминальными наклонностями.
А потом размахнулся и резко бросил «подкидыша» в сторону реки. Но встречный ветер с Невы был иного мнения, и легкое кружево, сделав пару замысловатых пируэтов в воздухе, изящно опустилось на плечо в темно-синем пиджаке.
Супруги МАлыш дружно расхохотались.
—Все, Константин, это судьба.
* * *
Санкт-Петербург — Варшава. В Киру влюбились все — пан Валериан, пани Малгожата, Анджей. Макс не успел оглянуться, как пани Малгожата утащила Киру по магазинам, а отец уже обсуждает с ней перспективы открытия офиса в Питере. А уж о чем Кира с Анджеем шушукались на дикой смеси русского, польского и английского — он вовсе предпочитал не вслушиваться.
Варшава-Москва. Знакомство с дядей Киры, его женой и детьми — Кириными двоюродными братом и сестрой. Без эксцессов, коротко, но душевно.
Москва-Иркутск. Жену Макс практически не видел — чертова Лялька узурпировала. Зато сполна наобщался с матерью и сводной сестрой, недавно подарившей мужу второго ребенка. В полной мере осознал, что у них с Кирой есть от силы года два. А потом — сожрут живьем.
И, наконец, собственно, медовый месяц.
—Пришло время завтрака,— молодой мужчина в белом махровом халате подкатил доставленную в номер тележку с заказом к постели.— Просыпайся.
—А что у нас на завтрак?— темноволосая девушка подняла голову с подушки.
—Как обычно. Фрукты.
Это заурядный ответ был встречен многозначительным «Оууу». Она села на кровати. Сначала подтянула простынь к груди, потом передумала и опустила ее. И заворожено наблюдала, как мужская рука перебирает фрукты в вазе. Никаких яблок или апельсинов. Это Гоа. В вазе — пестрое буйство цветов и форм. И вкуса.
Наконец, выбор сделан. Оранжевый фрукт ложится в ладонь, в другую — нож.
—Манго? Банально.
—Вкусно,— поправляет он, невозмутимо очищая плод. Вскоре в руке оказывается щедрый ломоть красно-оранжевой мякоти. Темные глаза внимательно наблюдают за тем, как эти пальцы оказываются рядом с небольшой, но весьма аппетитной женской грудью. Губы в губы.
—Начинаем.
Розовато-бежевого соска касается оранжевая фруктовая плоть. Воздух со свистом проникает в легкие. Мякоть манго томительно медленно втирается в нежную кожу. Губы в губы.
—Наверное, достаточно.
Дерзкий язык нежно и уверенно слизывает сок и остатки манго. Хриплое дыхание взрывается стоном.
Он держит ее, пока она дрожит.
—Манговый оргазм — самый вкусный.
Тонкие женские пальцы к виску.
—Я люблю тебя.
* * *
—Когда ты приедешь?
—Не раньше субботы.
—Кирааа…
—Миленький, это не моя вина. Пан МАлыш запланировал еще несколько важных встреч.
Макс смог лишь горестно вздохнуть в трубку.
—В конце концов, это была идея твоего отца!— напомнила она.
—Которую ты с радостью поддержала!
—Не думала, что мне это так понравится,— довольно произнесла Кира.— Туризм — это так интересно…
—А муж дома голодный, необласканный…
—Коханый мой, один звонок Раисе Андреевне — и она примчится к тебе с пирогами и поцелует в лоб.
—Это не то!
—Какой же ты балованный и капризный.
—Да, я такой,— произнес Макс довольно.— Меня избаловали. Постарайся закончить дела быстрее, кохана моя.
—Обязательно постараюсь. Тем более, у меня есть для тебя подарок.
—Какой?
—Сюрприз, милый, сюрприз…
* * *
—Ты сидишь?
—Почти,— Макс отодвигает жалюзи, прижимая телефон к уху. За окном — чудо. К ним забрело чье-то чужое, неприличное, не по-питерски яркое солнце.
—Сядь.
—Сел.
—Нехорошо врать,— слышится от двери. Он оборачивается.
На пороге — Кира. Так же, как он, прижимает телефон к уху.
—Сядь,— повторяет она то ли в телефон, то ли уже прямо ему.
—Сел,— он действительно садится в кресло, за свой рабочий стол. Смотрит на нее выжидательно.
А Кира проходит несколько шагов. Останавливается у его стола. Опускает руку с телефоном. И произносит, глядя ему в глаза:
—Я беременна.
Телефон выскальзывает из его рук, падает, прокатывается под столом — и прямо к ее ногам в лаковых туфельках на десятисантиметровой шпильке.
Она поднимает его телефон. И, встревожено глядя на его резко побледневшее лицо:
—Максимка… У проектировщиц валерьянка есть? Ты погоди, я сейчас сбегаю к Эльмире, у нее точно должно быть… Или у Бори…
—А ну стой!— кресло за его спиной с грохотом падает. А Макс резко вскакивает на ноги.— Стой, кому говорю!
—Ты погоди в обморок падать,— скороговоркой.— Я сейчас сбегаю, накапаю тебе чего-нибудь.
—КИРА!
Она замолкает на полуслове.
—Иди ко мне.
Подходит. Вглядывается в глаза. И прижимается к щеке. Его руки привычно: левая — затылок, правая — поясница. Тихим выдохом:
—Правда?
—А то.
—И… кто?
—Ребенок,— с тихим смешком.
—Мальчик? Девочка?
