И я тут же пнул сестру под столом по ноге. Она обиженно вскинула на меня глаза.
—Вкусно-то как!— приторно-сладким голосом сказал я, скосив предостерегающе глаза наРабоша, тот как раз наклонился над своим подносом.— Наедайся получше, совсем скоро нас подымут из-за столов и погонят на последнее испытание!
Девушки все же имеют прирожденную склонность к интригам — мой взгляд и странный диапазон голоса дали сестре достаточно информации, чтобы заткнуться и перестать отвечать на наводящие вопросы Рабоша, разбалтывая про нас слишком много всего. Чтобы он не обратил внимания на это, я сам стал задавать ему кучу вопросов, наподобие тех, что он сам точно так же до этого задавал Эрли, причем в его же скользкой манере — и видно было, что ему это очень не нравится. Когда прозвучал сигнал к окончанию трапезы, улыбка на губах нашего нового знакомого держалась уже явно только за счет усилия воли, и он как-то сразу от нас отстал.
—Ничего ему больше не рассказывай, какой-то скользкий типчик!— шепнул я Эрли на ухо, когда мы двинулись к выходу из столовой.— И в целом, рассказывай о нас поменьше!
—Больно пинаешься!— пожаловалась она, но пальцы на моей руке сжала покрепче, сигнализируя, что меня услышала и поняла. Умничка!
Как я ей и обещал, никого на третьем испытании не отчислили. Нас просто подвели к манекенам, попросив каждого показать лучшее боевое заклинание, что он освоил. У абитуриентов была возможность один раз скастовать заклинание, а клерк записывал, какое заклинание мы использовали и какой результат оно оказывало на материал, из которого был сделан манекен. Эрли скастовала воздушный диск, заклинания сильнее она пока так и не освоила, я — воздушную линзу. Мне более сильные заклинания резерв не позволял кастовать, да я и не стал бы их использовать, если бы мог — ни к чему снова выделяться, и так уже засветился дальше некуда!
В результате никто тоже не применил ничего серьезнее воздушной линзы, даже «зеленые» и«красные», у которых резерв маны позволял продемонстрировать что-то более мощное. То ли тоже по каким-то своим причинам решили этого не делать, то ли элементарно не освоили ничего серьезнее. Я их за это не осуждал, просто понимал причину — одно дело когда ты воюешь, и новое мощное заклинание может спасти тебе жизнь, если постараешься на совесть и его освоишь, а другое — когда тебя неспешно учит отец или учитель. При этом все знают, что тебя будут еще четыре года учить вАкадемии — вот и зачем куда-то спешить?
Выяснилось и то, почему присевшая за наш стол Эрза была так хмура. Бедолага не осилила ничего сильнее воздушной стрелы — заклинания для вообще самых начинающих. Заранее боялась идти к манекену и вспыхнула, как огонь, когда из толпы абитуриентов после посланного заклинания раздались смешки.
Манекен был сделан из очень интересного материала, я такого раньше и не видел. На вид как из дерева, но когда клерк заканчивал измерения, все отметины на нем тут же затягивались. У нас в армии таких не было, но на то иАкадемия, чтобы иметь богатый арсенал удобных пособий!
А вот сразу после окончания третьего испытания к нам вышел человек, представившийся проректором по учебной работе Келертом. Впрочем, мне бы он мог и не представляться — как бы я вдруг не узнал командующего нашей повстанческой армии в будущем! Тут же захотелось по привычке вытянуться в струнку — Келерта мы в армии очень уважали. И я очень удивился, когда он, прежде чем начать свою речь перед притихшими абитуриентами, несколько секунд смотрел прямо мне в глаза. Или мне показалось, с чего бы ему вдруг это делать?
—Дорогие абитуриенты! С этой минуты вы студенты первого курса Королевской Академии Магии! Поздравляю вас!
Проректор сделал паузу, и мы, понятное дело, тут же заполнили ее восторженными криками. Равнодушных лиц я вокруг себя не видел — все искренне радовались. Еще бы — это самое престижное учебное заведение в королевстве, и всем выпускникам даже дают первичное дворянское звание эсквайра при окончании. Ну тем, конечно, кто поступил, как мы сЭрли, не детьми какого-нибудь барона, графа, герцога или — поднимай выше — самого короля! Те по наследству получают положенный высокий титул и в самом низком дворянском ненаследуемом титуле эсквайра, конечно, никакой нужды не имеют.
Проректор еще выступал пару минут перед нами, рассказывая, какая это высокая честь — учиться вАкадемии. Я слушал его и не слышал — вспоминал все те выступления перед армией, на которых присутствовал в будущем. Во внешности он изменится за двадцать лет незначительно, разве что стиль одежды будет, конечно, другой. Какая там мантия, в полах которой запутаешься и упадешь, когда сражаешься! Мое сознание при виде лица Келерта то скакало в будущее, то возвращалось обратно. И не сказать чтобы это было приятно! Очнулся только когда Эрли дернула меня за руку:
—Эйсон, ты чего уставился на трибуну, как кролик на удава? Там уже никого нет!
И точно — проректор речь закончил и уже шагал к одному из зданий Академии, а толпу первокурсников повел за собой клерк. Перед трибуной остались только мы сЭрли. Тряхнув головой, чтобы прийти в себя, я подхватил сестру за руку, и мы пошли за сверстниками.
Дальше нас ожидало несколько процедур. Регистрация, когда всех поступивших внесли в большую книгу в кожаном переплете и уточнили, кому нужно платить, а кому нет. Нам сЭрли велели оплатить учебу в течение недели, но столько я, конечно, тянуть не буду.
Затем нас повели в библиотеку. В огромном холле перед читальным залом на стенах было множество ячеек — каждому из нас велели подойти к одной из них.
—В этой ячейке — все те книги, что вам будут нужны для обучения на первом курсе. Как только вы прикоснетесь к дверце рукой, никто другой уже открыть ячейку не сможет — за исключением, конечно, библиотекарей. Книги тяжелые, перетаскаете их к себе в комнату потихоньку, или можете держать здесь и просто брать нужные. Впрочем, прикоснитесь рукой к дверце и откройте ее — сами поймете, о чем я говорю.
Все так и сделали — и начались восторженные охи и ахи, перемешанные с испуганными «ой»,— кто уж как планировал относиться к будущей учебе, получить новые знания или весело провести время. Ячейка была немаленькой, но оказалась забита доверху десятками толстенных книг в кожаных переплетах. Да уж, столько точно за раз не утащишь, придется раза три-четыре ходить за ними!
—С самого верху лежит тонкая папочка — ее возьмите сразу!— велел клерк. Видно было, что занимается он этим не в первый раз, и ему уже давно наскучило знакомить первокурсников с рутиной обучения.— Там расписание занятий до конца учебного года, первое состоится уже послезавтра. Сегодня вы еще можете выйти в город — отпраздновать с родными поступление. Но завтра все должны вернуться до девяти вечера, и с этого момента вы никуда без разрешения декана или проректора выйти изАкадемии и думать не смейте!
Снова раздались охи и ахи, причем в этот раз восторженных не было вовсе.
—Впрочем, кто не готов сосредоточиться на учебе и пришел сюда просто так, могут просто не прийти завтра к девяти вечера. В девять утра послезавтра мы вас сразу и отчислим! И можете наслаждаться свободной жизнью в городе!— ощерившись в улыбке, сказал клерк. И по нему было видно, что он будет неслыханно рад лично понести приказ об отчислении на подпись ректору.— Вопросы есть?— наконец спросил он.
